подумать?! Так, дорогая, держи себя в руках. То, что вы снова встретились, не значит, будто в ваших отношениях теперь что-то изменится. Пусть не воображает, что я буду вешаться ему на шею. Время, когда вы любили друг друга, навсегда осталось в прошлом, смирись уже с этим! Оно вернётся, когда свиньи полетят. Не будь дурой, выкинь глупые мечты из головы. Если позволишь себе надеяться, будет только больнее видеть, что он по-прежнему холоден и считает тебя убийцей. Боже, как подумаю, что нам снова придётся расстаться… Но я должна это выдержать. И всё же… Если бы он захотел помириться, если бы всё ещё любил меня… Я бы многое за это отдала».
На Амелии Миллер платье из шёлка, украшенное цветами и кружевом.
Это прелестная юная барышня с томным, мечтательным взором серых, словно надгробные камни, очей. Губы мисс Миллер будто бы лепестки роз. Длинные локоны тёмных волос сейчас треплет ветер. Лилейные руки с длинными, тонкими пальцами сжимают том Байрона.
На миг закрыв глаза, Амелия тотчас же погружается в безбрежный океан воспоминаний. Она любила, но любовь принесла ей только лишь мучения. Милый сердцу Вильям предпочёл ей её лучшую подругу и ушёл. Элионор… она вот-вот утонет, она кричит, зовёт её, Амелию, на помощь… Нет, эта дрянь не стоит, чтобы сожалеть о ней!
– Боюсь, как бы не начался дождь, – произносит Амелия Миллер.
– Да, мадемуазель Миллер, – соглашается с ней молодой доктор Эдуард Картер, – будет нехорошо, если погода испортится.
Он близорук и поэтому носит очки в квадратной оправе. Волосы у него зачёсаны влево. Доктор Картер вытирает капли моря, брызнувшие на высокий лоб.
Обращение «мадемуазель» удивляет мисс Миллер:
– Вы, наверно, француз? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает ей Картер, – но моя мать была родом из Франции.
– Была? – конфузится мисс Миллер. – О, простите!
– Ничего, это было давно и неправда. Я почти и не помню о ней.
Отца доктор Эдуард Картер и вовсе не помнит. Тот ушёл из семьи. Мать о нём говорила нечасто, а Эдуард лишний раз не расспрашивал. Ему было лишь семь, когда мать умерла. Эдуард оказался в приюте.
Чарльз Саймон высок и черноволос. Красив, но во всём его облике есть нечто хищное. Загар явно получил не в Англии.
«Рассудительная, умная, насмешливая, – думает он, глядя на Анджелу. – Такая вот не потеряет головы, что бы ни случилось. И хорошенькая. Стоп. Только не вздумай влюбиться. Тебе такие глупости вовсе ни к чему».
Высадившись на берег, пассажиры следуют к замку. У дверей их встречает дворецкий – элегантно одетый мужчина среднего возраста, всем своим видом выражающий почтение гостям. Вот только он похож на инквизитора, у него холодный, злобный взгляд. Зовут мужчину Ричард Рассел. Рядом с ним его жена Эмма.
– Эмма, – шепчет Рассел жене, – надеюсь, всё готово к приёму гостей? Смотри у меня! – он сжимает руки в кулаки. В тоне его явственно слышны угрожающие
