жены, которая о существовании девочки вспоминала лишь время от времени. Зато отец звонил ей пятьсот раз на дню, а вечером обязательно просматривал новые рисунки – Алина рисовала на всем, что подвернется под руку, и не желала слышать ни об уроках танцев, ни о музыке.
– Это киндеппинг? – совершенно спокойно спросила она у Романа, маскировки ради нацепившего темные очки и приклеившего противные, пшеничные усы.
– Какие слова ты знаешь! – попытался отшутиться он.
– А вы думали, я – идиотка?
– Я думал, тебе десять лет.
Он вспомнил о Лидочке, которая за четверть века своей жизни даже не слышала о киндеппинге. Ему пришло в голову свести этих двух девочек, подружить их, а потом сообщить младшей, что это ее отец осиротил Лидочку. Пусть задаст ему жару, когда они вернут ее домой! Непременно вернут.
– С тобой ничего плохого не случится, – заверил Роман, на что она только презрительно дернула ротиком.
В комнате, куда он привел Алину, стоял большой телевизор, и было приготовлено с десяток дисков с детскими фильмами, которые могли развлечь ее. Но девочка попросила бумагу и карандаши. Ребята сбегали за ними, и уже через пару часов Алина увлеченно рассказывала им, что ей хотелось показать тем или иным рисунком. Они сидели кружком, а маленькая, раскрасневшаяся от удовольствия фея, порхала от одного похитителя к другому. У нее еще никогда не было таких благодарных слушателей.
Лидочку они решились запустить к вечеру, когда сумерки загнали Алину в уголок дивана, и маленькие губки ее стали подрагивать, кривиться подковкой. Впорхнув со свечой в руке, жена Романа, которую он настроил на то, что надо развлечь потерявшегося ребенка, пока они ищут родителей, таинственным тоном проговорила:
– Сейчас мы будем рассказывать сказки!
– Я не люблю сказки, – буркнула Алина.
– Не любишь? – Лидочка огорченно склонила голову. – Как же так?
– А вот так. Сказки – это для малышей. Я уже вышла из этого возраста.
Лидочка хихикнула:
– Как это – вышла из возраста? А как ты в него зашла?
– Смешно, – не дрогнув лицом, отозвалась пленница.
– Да? А что смешного?
– Не разговаривайте со мной, как с дурочкой! – Алина даже покраснела от злости.
Поставив свечу на столик возле рисунков, Лидочка сложила тонкие руки аркой поверх огня. И долго улыбалась, просто глядя на пламя. Девочка следила за ней с настороженностью, какой не было в ней, когда она общалась с мужчинами. Это озадачило Романа, он-то надеялся, что Алина потянется к его жене.
– Тебе нравится, как он танцует? – наконец спросила Лидочка.
– Кто?
Она ответила нараспев:
– Огонек.
И тронув язычок пламени пальцем, отдернула его и коротко рассмеялась, лизнув ожег.
– Вы с ума сошли? –
