о теплом зеленом дне пришло из ранних лет. Но во сне все перемешалось, и здесь Спайк сидел на ковре мха, тянущемся вдоль берега, и шил для куклы платье и сумочку из листьев. Люти сидела верхом на Кене, обхватив его ногами за талию – ее переливчатые, как у бабочки, крылья легонько трепетали, – и пела пошлые песенки, от которых девятилетняя Кайя краснела и хихикала.
Хотелось б притвориться, что он может влюбиться,
Но нет, без сожаления на парня не взглянуть.
Когда он без одежды, нет проблеска надежды,
Что остальное тело прекрасно, как и грудь.
Ни проблеска надежды, когда этот невежда
Не хочет расстараться для девочки чуть-чуть.
Рядом с Кайей стоял молчаливый Грисл. Смеясь, она развернулась к нему. Друг попытался что-то сказать, но с губ его сорвался лишь гладкий белый камешек, который плюхнулся в ручей и лег на дно среди других камней, испуская странное свечение.
Как жаль, не знает мальчик, пластмассовый
мой зайчик:
Есть у девчонки тайный, прекраснейший цветок.
Громкое карканье заставило Кайю резко вскинуть голову. На дереве сидел ворон, его черные перья переливались на свету, словно бензиновое пятно на поверхности воды. Ворон склонил голову и уставился на Кайю, оказалось, глаза его ослепительно-белые, как выплюнутый Грислом камень.
Не страшно, пусть не знает. Так мало понимает
Парнишка, у которого свой сдулся стебелек!
Ворон переступил когтистыми лапами по ветке, а потом взмыл в воздух. В следующее мгновение Кайя ощутила, как когти царапнули запястье, а клюв ужалил руку, – и кукла оказалась у ворона.
Кайя закричала и наклонилась, ища, чем можно было бы запустить в птицу. Рука ее нащупала камень, и девочка, не раздумывая, швырнула его в вора.
Ворон штопором упал в пышные кроны деревьев, Кайя бросилась за ним. Лес вокруг смазался, и внезапно она оказалась рядом с черным тельцем.
Ворон лежал неподвижно, перья слабо шевелились на ветру.
Рядом валялась кукла, а между ними покоился гладкий белый камешек. Тот самый, что слетел с губ Грисла.
И тут Кайя проснулась.
Мать стояла в дверях спальни, сжимая в руке телефон.
– Я звала тебя тысячу раз. Дженет звонит.
– Ага-а… – Кайя с трудом разлепила склеившиеся от туши глаза и потянулась.
Солнце вновь вернулось к жизни, пылая яростью после ночной проделки госпожи Луны. Вспышки лимонно-желтого света обещали обманщице головную боль, если она рискнет открыть глаза.
– Тяжелая ночка? – Мама прислонилась плечом к косяку и затянулась сигаретой.
Кайя потерла глаза. На фалангах пальцев остались черные блестящие разводы.
– Дженет звонит. – Эллен, казалось, одновременно раздражал и развлекал тот факт, что ей приходится повторяться. – Хочешь, передам, что ты наберешь ее позже?
Кайя
