неудачно солгала она, упустив из вида брата-таксиста, и сразу же, поняв это, смутилась.
– Не об этом ты думаешь…
Тогда Аля сказала другое:
– Я все еще не могу поверить.
Сразу обессилев, Стася с трудом повернула голову к двери, словно тоже до сих пор ждала, что зайдет врач и воскликнет извиняющимся тоном: "Девчонки, мы ошиблись! То, что у тебя, это не смертельно!"
– Надо поверить, – тускло отозвалась она. – Зачем себя обнадеживать? Если б был хоть какой-нибудь шанс, они, наверное, сказали бы…
– Наверное.
– Вообще-то обычно всем наплевать, но это ведь не тот случай… Откуда он взялся? Я ведь даже не курила… Все опасалась раскашляться в эфире. Вот тебе и здоровый образ жизни! Теперь мне, конечно, пропишут наркотики… Я вечно от них отнекивалась, а теперь придется.
– Еще не известно…
Аля ответила так, потому что действительно ничего об этом не знала. Ей предстояло узнать все о боли и смерти не из книги и не с чьих-то слов, а увидеть своими глазами. В этом мире и за его пределами было много такого, что Альке хотелось увидеть, но только не это.
Подумав об этом, она безжалостно сказала себе: "Но ты можешь увести ее от боли. Туда увести… Разве это не стоит того, чтобы кое-что принести в жертву?"
Аля и сама знала, что стоит, ей незачем было мучить себя вопросами. Но ее подавляло то, что так легко обнаружив для подруги укрытие от боли, она продолжает сомневаться и отмалчиваться. Всегда, кажется, с первого дня Алька была уверена, что способна ради Стаси на любую жертву. Она и сейчас твердила про себя: "На любую. Да, так и есть. Но только не Линней…"
– Я схожу куплю тебе журналов.
Она не стремилась сбежать, ей просто было необходимо остаться одной, чтобы внутри нее снова установилось равновесие. Не отдавая себе отчета, Аля никогда не чуралась собственного общества, потому что наедине с собой не ощущала пустоты. Другие люди, даже самые близкие, самые любимые, так сильно действовали на нее эмоционально, что нарушался естественный баланс. Поэтому Аля никогда не могла работать в чьем-либо присутствии и сомневалась, что когда-нибудь сможет использовать услуги натурщика.
– Сходи, – отозвалась Стася таким покладистым тоном, что Альке еще больше стало не по себе. Она не привыкла видеть Стасю послушной.
Она беспомощно огляделась:
– Может, еще что-нибудь? Что тебе можно? Фрукты? Кефир?
– А с чего бы мне что-нибудь было нельзя? – раздраженно прошипела Стася, на секунду став собой прежней. – Мне теперь все можно. Неужели я еще буду себе отказывать? Вот выберусь отсюда и первым делом "Шампанского" напьюсь!
Стерпев это, Алька охотно пообещала:
– Вместе напьемся.
– Ладно, – она немного остыла и улыбнулась. – Ты еще вернешься? Тут жутко.
– А куда же я денусь? Если хочешь, я и на ночь останусь.
– Кто тебя оставит! Завтра приезжай за мной прямо с утра…
