воскликнул наш седовласый гость.
– Петруша! – радостно ответила мамуля.
Мне трудно было поверить, что кто-то назвал мою мамулю, эту стопроцентную леди, это воплощение стиля и тона, «Лялечкой», но еще труднее – что это сошло ему с рук, однако все было именно так.
Мамуля немедленно устроила мне сдержанную и очень стильную выволочку за то, что не занимаюсь гостем, не кормлю его, не развлекаю разговорами и вообще веду себя, как невоспитанный ребенок. Но тут уж мы с Петром Ильичем выступили единым фронтом, доказывая ей, что человеку с дороги надо дать пять минут (или там полтора часа, но кто считает), чтобы очухаться, переодеться и прийти в себя, не говоря уже о том, что хотя мне и разрешили сегодня вернуться пораньше, это не значит, что можно не выполнять свою работу.
При слове «работа» Петр Ильич несколько оживился и сделал было попытку расспросить насчет моей трудовой деятельности, но мне удалось ловко уйти от ответа. Терпеть не могу, когда люди расспрашивают меня о работе! Некоторые несведущие личности считают, что жизнь журналиста – один сплошной праздник, посещение выставок, презентаций, всевозможных тусовок. Другие люди при слове «журналист» вспоминают несколько известных имен – в основном тех, кого часто видят по телевизору. Есть действительно серьезные журналисты, которые много и хорошо пишут, но их немного – потому что либо ты пишешь, либо болтаешься по тусовкам.
Мне нечем похвастаться – работаю много, но рутинно, поэтому не люблю распространяться об этом.
Мамуля заварила свой любимый чай с бергамотом и благоухала на всю кухню смесью «Графа Грея» с «Шанелью номер пять». Пока она ставила на стол огромный и румяный пирог с капустой, я в своей обычной манере доедала последний маринованный огурчик, случайно затерявшийся в банке – все равно на всех его не хватит, а что я достаю огурцы из банки рукой, так они такие скользкие!
Петр Ильич тем временем сидел в углу, с умилением наблюдая за мамулиным хозяйственным рвением, и одновременно продолжал допытываться, чем же я собственно зарабатываю на хлеб и огурцы. Я сдалась и вкратце рассказала о трудных буднях среднестатистического репортера, недооцененного начальством и окружающими. Петр Ильич сочувственно покивал, но затем, к моему удивлению, не ограничился ни к чему не обязывающим сочувствием, а выдал сногсшибательную сентенцию, поражающую своей свежестью, как ментоловая жевательная резинка:
– Каждый человек – кузнец своего счастья!
И продолжал в той же ментоловой манере:
– Не надо ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача.
Я подумала, что с этим оракулом мы будем иметь массу неприятностей – в смысле того, что он окажется страшным занудой и будет поучать меня, пока не надоест до чертиков, но мамуля в это время поставила на стол чашки, сахарницу, печенье с тмином и свой любимый серебряный чайный
