растерялась, не найдя что ответить.
– Что было все эти четрые года? – уточнила она.
– Ах это, – облегченно улыбнулась Аурина, – Вы просто жили здесь как раньше, – убедительно ответила она.
Но Хива заметила фальшь. Она явственно почувствовала подвох. Что то от нее явно скрывали.
Через некоторое время Аурина предложила выйти на террасу, которая располагалось сразу за дверьми комнаты Хивы. Терраса была просторной, с парапетом по пояс и красивыми витыми колонами.
Они одели теплые плащи и вышли. С террасы был виден двор замка. От сюда можно было рассмотреть приходящих гостей.
– Я тоже должна присутствовать там, – заметила Хива.
– Не страшно, – ответила Аурина, – Если будет можно, тебе разрешать выйти к гостям.
– Разрешат? – удивилась Хива, – По традициям вся семья должна присутствовать, – возразила она.
– Верно, – улыбнулась в ответ Аурина.
Они неспешно прогуливались по террасе, Хива была задумчивой, к ней пришло какое то странное чувство, осознание того что она взрослая. А вместе с ним и тоска по чему то потерянному. Страх таившийся где то глубоко в глубине сердца. Она была полностью погружена в свои мысли и чувства. На террасе показалась матерь Вей.
– Как ты? – спросила она подойдя ближе.
– Нормально, – улыбнувшись ответила Хива.
– Я вижу что ты стала другой, наверное не помнить всего случившегося, лучший подарок для тебя, – не осторожничая сказала матерь Вей.
– Чего не помнить? – испуганно спросила Хива, – Что случилось?
– Не бери в голову, – улыбнулась матерь Вей, – Никто тебе не расскажет этого, если ты сама не вспомнишь, – сказал она и зашагала вместе с ними по террасе.
– Почему? Что за странные слова ты говоришь? Бабушка, – жалобно просила Хива, – Объясни что происходит.
– Я и сама не знаю, внучка. Ты моя гордость, я люблю тебя как свое дитя. Но что то я упустила, и все пошло не так. Прости свою бабку.
– Что не так?
– Сейчас я и вправду чувствую тебя былой, той что ты была в пятнадцать. Как же мне хочется чтобы ты оставалась такой чистой дитя всегда, – с грустью говорила матерь Вэй.
Она глубоко вздохнула и взяла Хиву за руки.
– Завтра состоится Совет Старейшин, – продолжила она, – Ты должна будешь показаться гостям.
– Но бабушка, разве мне не положено присутствовать и на пиру и на празднование? – обиженно спрашивала пятнадцатилетняя Хива, так любящая праздники.
– Прости, – ответила матерь Вей, – Ты должна быть смиренной и молчаливой, улыбаться когда нужно и быть тихой как мышь. Ты должна быть там, но ничем не выдавать своего присутствия. Ты сможешь, верно? Ты же моя умница? – просила матерь Вей, а Хива почувствовала презрении.
– Ты пытаешься
