глупостью меньше, одной больше, какая теперь разница?
Новый приятель повел его прочь от Кремля, и вскоре красные башни со стенами исчезли из виду. В метро они проникли через удивительно безлюдную, уютную и маленькую станцию, рядом с которой стоял чудной памятник – высеченный из серого камня волк сердито рычал, шерсть на загривке стояла дыбом.
Олег не открывал рта, но Мишке постоянно казалось, будто тот что-то говорит.
Хотелось прислушаться, разобрать, что же такое произнесено шепотом, прямо в ухо, так что мочкой ощущаешь дуновение воздуха.
– Что ты сказал? – не выдержал он, когда они спустились по эскалатору и ждали поезда.
– Только то, что нужно, – ответил Олег.
Как это понимать, Мишка спросить не решился.
Вагон им достался особенный, не вагон даже, а настоящая художественная галерея на колесах: стены увешаны картинами, вон «Витязь на распутье», он еще в учебнике каком-то был, вон панорама древней Москвы, видны купола многочисленных церквей, вон портрет женщины в цветастом платке.
Пока их разглядывал, они уже и приехали.
Выбравшись на перрон, Мишка с удивлением обнаружил, что станция метро расположена на поверхности. С одной стороны от путей находился обыкновенный, забитый машинами проспект, зато с другой простирался заснеженный лес – ряды стволов, настоящие сугробы, повисшие на ветках.
– Классно! – воскликнул он, глядя на это чудо.
– Приехали, – сказал Олег. – Вон парни ждут.
Друзья у него были такие же молчаливые, все, несмотря на разную внешность, чем-то походили друг на друга. Одного звали Игорем, другого Всеславом, имя третьего, самого высокого, с ехидной ухмылкой на конопатой физиономии, Мишка не запомнил, хотя вроде бы расслышал, да и не показалось оно сложным.
Без лишних слов ему выдали лыжи, палки и даже ботинки с шерстяными носками.
В другой раз Мишка удивился бы, но в этот день наизумлялся на полгода вперед, так что даже слегка очумел.
– Сейчас померяем, – сказал он, усаживаясь на лавочку.
Ботинки подошли идеально, а свои зимние кроссовки сунул в пакет и убрал в рюкзак.
– Готов? – спросил Олег и, дождавшись ответного кивка, добавил: – Начнем тихо.
С протоптанной дорожки ушли на лыжню и неспешно покатили вглубь парка.
Морозный воздух приятно обжигал лицо, палки с хрустом упирались в сугробы, мимо плыли серые стволы, похожие на колонны. Мишка чувствовал, как разогревается, как уходят прочь сегодняшние тревоги, отступает беспокойство, похожее на опутавшую сердце темную паутину.
Они встретили еще нескольких лыжников, потом свернули в совсем дикий бурелом, и тут шедший первым Олег добавил хода.
Когда начался длинный и крутой подъем, Мишка понял, что понемногу, шаг за шагом отстает: мешал рюкзак, не очень удобно было в джинсах, да и куртка оказалась тяжеловатой для занятий спортом.
Озлился сам на себя и резвее заработал палками… нет, так просто
