который переехал не очень давно в посёлок. Он занимался шкурами. Выделывал их, и они висели под навесом в большом широком дворе, там пахло кислым и горьким, запомнил Серёжа. К Храму шли пешком через центр поселка к другому его краю на вершину холма.
Своё первое посещение церкви Серёжа почти не запомнил. Он стоял в церкви рядом с какой-то женщиной, от которой пахло скошенной травой (видно кормила скотину утром), слушал как пели где-то с левой стороны. Там была перегородка, за ней длинный высокий стол с лежащими листами бумаги. И довольно молодые женские голоса то тянули звуки, то пели быстро, скороговоркой. Это был хор на клиросе.
Они тогда приехали поздно, к концу службы, и стоял Серёжа с бабушкой недолго. А потом началось движение: люди стали подходить к священнику, который вышел к народу с крестом, держа его двумя руками и подставляя для целования. Подошли и они с бабушкой, дождавшись своей очереди, и Серёже подставили крест, он ткнулся губами в ноги распятия. Еще, под конец, когда уже народа в церкви было совсем мало, подняла его бабушка над аналоем, и приложился Серёжа к иконе, поцеловал и коснулся лбом холодного стекла, под которым был лик Ильи-пророка.
Недалеко от Храма было и кладбище, куда бабушка повела внука. Тут им встретилась похоронная процессия. Они переждали, пока пронесут гроб, оббитый красной материей. Серёжа стоял у могилы прадеда и у могилы деда, пока бабушка читала какие-то молитвы и прибиралась вокруг холмиков могильных. Он думал о дедушке, который спит (как говорила бабушка) теперь тут на кладбище под вишневыми деревьями. Он представил только что виденный гроб и человека с пятаками на глазах, как потом гроб прикрыли крышкой и опустили в могилу, припомнился ему и глухой стук комьев земли о деревянную крышку, слышимый в тишине кладбища. Он представил себе дедушку, которого видел на фотографиях, лежащего в тесном и темном гробу, беспомощного. Его воображение рисовало, как дедушка вдруг проснется и, не понимая, где он, стучит в крышку, зовет на помощь и в конце концов, изнемогши от ужаса, опять умирает. Вообразил он мертвым и прадеда, и Кузьмича, но как он ни старался вообразить себя самого в темной могиле, беспомощным и мертвым, это ему не удавалось; лично для себя он не допускал возможности умереть и чувствовал, что не умрет никогда….
___________________________
«Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю, во блаженной жизни, яже у Тебе, Человеколюбче» – молилась бабушка на кладбище, – «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная, – читала она из чина Литии, предназначенной для совершения мирянами дома и на кладбище.
Из всех молитв, которые Серёжа слышал в Церкви и от бабушки на кладбище, у него возникло много вопросов. Он спрашивал бабушку, как «истинный почемучка». И бабушка стала пояснять и заодно обучать Серёжу. Нашлись у бабушки соответствующие
