и элегантный. Однако не уверен, что в данном конкретном случае он сработает.
– В нынешние нестабильные времена нельзя упускать из виду нечестивые истины. Ничто не подогревает романтику сильней, чем обнаженная астральная проекция.
Пруденс погрузилась в воспоминания, подтверждающие это. Некоторые из земных мальчишек поклонялись ей, как богине. Многие пытались прикоснуться к ней и падали на колени, рыдая, когда руки проходили через пустоту. Обнаженная астральная проекция никогда не подводила.
И хоть проблема была решена, Ник все равно хмурился.
– Хватит волочить ноги! – сурово сказала ему Пруденс. – Ты должен выглядеть сильным. Сабрина и ее человеческий дружок уже несколько недель как расстались. Пока они были вместе, ее жалкие разговоры о верности держали других парней на расстоянии, но сейчас, как я уже говорила, пришло время действовать. Она – свежая кровь, и вокруг уже кружат акулы. К твоей принцессе подбивает клинья Плутониус Пан. – Пруденс передернулась. – Попробуй трижды быстро произнести это или задуматься хотя бы на три секунды.
Ник казался на грани обморока.
– Плутониус Пан? Сабрина его и на километр не подпустит.
– Прекрати считать, будто стандарты Сабрины очень высоки, – фыркнула Пруденс. – Подумай над очевидным. Ее возлюбленный не только обычный человек, но и охотник на ведьм. Нужно совсем слететь с катушек, чтобы влюбиться в охотника.
– Она же не знала, что он охотник на ведьм! – встал на защиту Сабрины Ник. – Никто не знал.
Пруденс пожала плечами.
– Это не меняет того факта, что после многих лет общения с обыкновенным человеком любой чародей покажется красавцем. Даже Плутониус.
– Тот человечишка – невыносимый болван, – простонал Ник. – Губит и собственную жизнь, и, что гораздо важнее, мою. А тут еще и Плутониус Пан. Темный повелитель посылает мне испытание.
– Ты заметил, как некоторые люди начинают походить на своих фамильяров? – спросила Пруденс.
У каждой ведьмы и у каждого чародея имелся фамильяр – дух, ставший половинкой души. Верным духом Плутониуса был хорек-альбинос. Сходство было разительным.
Ник не отозвался. Никто никогда не видел его фамильяра. У него была какая-то травма, связанная с фамильяром, и он отказывался обсуждать эту тему. Сейчас он явно задумался над новой информацией.
– Я не стану делить Сабрину с Плутониусом Паном, – объявил он наконец. – Я против политики открытых дверей.
– По надписям в туалете этого не скажешь.
Ник ухмыльнулся. Пруденс лучилась кокетством.
– Нет, к Плутониусу Пану это не относится. Терпеть его не могу. Видеть его не могу. До чего же противное лицо. И он весь.
– Ха-ха, – сказала Пруденс.
– Чего смеешься?
– Над твоим горем, – радостно объяснила Пруденс.
– Ты сладкая, как цианид, – вздохнул Ник.
Они свернули за угол
