телевизору шел старый советский фильм. «Когда делаешь предложение одной женщине, не нужно вспоминать о другой», – поучала героя умная мама. Руслан лег на диван и стремительным штопором полетел в черный колодец сна… Он знал: нужно встать, выключить свет, обогреватель, телевизор, но не мог – он летел в глубину. И уже пропетая песня упрямо продолжала звучать в его памяти, и он не мог понять, слышит или видит ее…
Но внезапно по портьере пробежит прозренья дрожь.
Тишину шагами меря, тишину шагами меря,
Тишину шагами меря, ты как будущность войдешь…
Но чувствовал: на дне колодца, в самых сладких глубинах сна, его ждала Она.
– Пуфик, Пуфик, ты где?!! – Даша Чуб сорвала подушку с кресла, затем заглянула под него.
– А можно кричать чуть потише, не с таким надрывом? – сидя за тонконогим дамским бюро у окна Катерина Дображанская листала толстый справочник «Киев».
– Ясно, тебе все равно, что у меня кошка пропала, – громогласно обвинила ее Землепотрясная Даша. – Я пришла, а ее нет… А она меня всегда сразу встречает. Бегемотик, ты не знаешь, где Пуф?
Развалившийся на ковре черный кот Бегемот приоткрыл один глаз, окинул Чуб презрительно-зеленым взглядом и снова зажмурился – он не считал себя обязанным удостаивать Трех разговором. Белладонна же, знающая ответ на любой заковыристый вопрос, к Дашиному несчастью, отсутствовала.
– ПУ-УФИК!!! – взвыла Чуб что есть мочи.
Лежащий на диване скомканный плед слегка пошевелился – Даша быстро подняла его, но Изиды Пуфик там не было – лишь подозрительно круглый и крупный комок под покрывалом. Стащить с дивана застегнутое на множество пуговиц покрывало-чехол выявилось делом нелегким, но не безрезультатным – рыжая кошка лежала там, свернувшись в плотный и зябкий клубок, и смотрела на разоблачившую ее Чуб с явным укором.
– Ты б, доця, еще под обивку забралась, – с облегчением вздохнула «мама». – Разве у нас так холодно?.. – Даша подхватила Пуфик на руки и утеплила ее пребывание там жаркими объятиями. Кошка довольно замурчала.
– Да уж не жарко, – сказала Катя.
В обдуваемую всеми ветрами Башню Киевиц на Ярославовом валу, 1, прокралась зима, дула в узкие щелки, похлопывая по плечам холодной изморозью, вынуждая смотреть на переставшие быть прозрачными белоузорные стекла и вспоминать, что за ними караулит лютый мороз… Сквозняк подул с другой стороны – входная дверь отворилась, впуская в квартиру краснощекую Машу с сизым, но взбудораженным носом.
– Даша! Как здорово, что ты здесь, – возликовала она. – Я получила задание. Можешь помочь?
– Как задание? А что, на Горе больше дежурить не надо? Теперь Киев будет напрямую давать нам задания? Через тебя? – не без обиды спросила Землепотрясная Даша.
– Нет, нет, – замямлила младшая из Киевиц, пытаясь замять свою значимость. – Это не Киев. Дом. Один дом. Я вчера ночью услышала голос. Он молил меня: «Любви, любви…»
