его изображение.
– Это твой дом?
Художник изобразил его с удивительной точностью, таким, каким я его видел каждый раз, как появлялся там. Каждый узор на дереве и каждое бревнышко соответствовали действительности.
Я обратил внимание на Дашино лицо. Она словно видела это произведение первые. Глаза горели, зрачки увеличились, она смотрела со страстью и любовью на дом, который подарил ей отец.
– Да, – ответила она, продолжая смотреть, как зачарованная. – Тебе нравится?
– Очень. Только я, знаешь, чего не пойму?
– Что? – наконец, её взгляд перешел на меня.
– Почему ты не знаешь автора этих картин? Ведь он рисовал дом точно после того, как ты сюда переехала, – сказал я, заметив дату, которая разместилась в нижнем углу холста.
– С чего ты это взял? – Даша расширила глаза. Она смотрела мне точно в переносицу.
– Хорошо. Когда ты переехала? – продолжал я.
– Еще в начале девяностых. А что?
– А вот что, посмотри, – указал на дату. – Девяносто пятый год. Кто мог принять картину, если ты жила в детдоме, а отец в тюрьме, а мать вообще уехала? Вот именно никто. А насколько я понял, на картине не только дом изображен, но и еще кое-кто, – на моем лице растянулась улыбка.
– Кто? – торопливо спросила Даша.
– Приглядись.
Я стоял и смотрел на эту милую девушку. Она явно занервничала, видимо, не могла понять, что я там увидел. Но подсказывать мне так не хотелось. Её носик так чудно морщился, что я готов был смотреть на это вечность, но издеваться я тоже не мог.
– Да вот же, – я указал на второй этаж. Там, как в первую нашу встречу, горел свет, а в окне проглядывался её силуэт. И изображенного платья цвета ультрамарина я не мог перепутать ни с чем. Возникал после этого вопрос, зачем художнику понадобилось идти ночью и рисовать дом, зная, что там живёт совершенно одна девушка и, каким образом, под каким предлогом он передал этот холст?
– А ты глазастый. Это я, – сказала девушка, широко улыбнувшись. Её глаза сощурились, как у близорукой в попытках взглянуть в даль, – и почему я раньше не увидела этого. Кажется, не только я влияю на тебя, но и ты открываешь для меня что-то новое.
Я стал замечать, что каждая наша встреча длилась всё дольше. Минуты двигались медленнее, словно время переходило на мою сторону, откликнувшись на мои просьбы. Но мы успевали намного больше, чем на первых свиданиях. Создавалось впечатление, что в этом доме не существовало правил времени. Дом сам решал, с какой скоростью двигаться минутам и часам.
– Я хочу, чтобы это было именно так, – ответил я. – Хочу верить, что наши встречи небесполезны.
– Что ты такое говоришь? – Даша возмутилась и сердито посмотрела на меня.
– Я хотел сказать, что наши встречи небесполезны не только для меня, но и для тебя, – оправдывался я.
Она улыбнулась, обняла меня и очень нежно прижалась ко
