сказки? Лет двадцать? А тут на тебе – в лирику подался. Чудеса.
На улице меж тем как-то резко стемнело, поднялся ветер и пошел дождь. Сперва мелкий, он все усиливался и усиливался, пока не превратился в настоящий ливень.
Вошедшая в комнату Алёна несла в руках тарелку зелёных щей, щедро сдобренных сметаной. Она поставила её на сундук, поцеловала Макса в щёку и примостилась рядом на кровати.
– Марья Гавриловна говорит, что дождь теперь до утра. Но нам с тобой бояться нечего: она разрешает переночевать, а утром я доберусь до райцентра и найду тебе врача и бензин.
– Значит, Марья Гавриловна? Ты, я смотрю, подружилась с этой грымзой.
– И совсем она не грымза, – обиделась за новую знакомую Алёна, – грымза бы нас в дом ни за что не пустила, сидели бы сейчас под дождём.
Максим представил себе эту картину и поёжился. Да уж, старуха хоть и похожа на заплесневевшую корку, а всё же сделала для них доброе дело. Колосовский попросил Алёну позвать бабку к нему в комнату и, когда она пришла, принялся её благодарить.
– Марья Гавриловна, спасибо вам огромное, – он достал из бумажника несколько купюр и протянул их старухе, – это вам за доставленные неудобства. Завтра же мы постараемся уехать.
Пока он говорил, лицо старухи неуловимо менялось – и менялось не в лучшую сторону.
– И во сколько ты, милок, мою доброту оценил? В полторы тысячи? Да ты, барин, щедр.
Колосовскому стало стыдно. Он торопливо открыл бумажник и достал ещё две тысячи.
– Марья Гавриловна, возьмите ещё, пожалуйста. Больше, к сожалению, не могу – нам нужно будет купить бензин, добраться до города – сами понимаете… Да я и не рассчитывал на такие приключения, не взял наличку. А банкомата здесь, как я понимаю, нет?
Старуха не шелохнулась. Вид протянутых ей денег, казалось, не затронул в ней никаких чувств. Колосовский почувствовал себя глупо. Поняв, что краснеет, он убрал деньги.
– Может быть, я мог бы отблагодарить вас как-то иначе? Не стесняйтесь, пожалуйста. Я, конечно, не олигарх, но в средствах не стеснён, и как только мы в Алёной окажемся в городе…
Старуха вздохнула.
– Откуда вы только берётесь, не олигархи? Ну, сам посуди: зачем мне твои деньги? В автолавке кутить? Вместо одной буханки хлеба две приобрести? М? Нет, хочешь отблагодарить – благодари по-настоящему, а не так – подачкой.
– Что вы хотите? – Максим постарался говорить как можно более ровно и вежливо.
– Хочу? Ну, перво-наперво, знать, какая нелёгкая вас сюда занесла. А во-вторых, плетень мой видал?
Максим попытался вспомнить. Плетень? Плетень?
– В том-то и дело, что не видал. Нету плетня-то. Вот ты мне его и поставишь.
– Марья Гавриловна, я бы рад, но, видите ли, я так неудачно подвернул ногу, что сейчас совершенно не способен не то что плетни ставить – до машины дойти.
А был бы способен, добавил он мысленно, не сидел
