является константой в ремесле, которое развивалось и изменялось, и чей набор навыков объединял несколько, на первый взгляд, разных профессий. Рассмотрев роли членов семьи, слуг и разнообразных специалистов по уходу за волосами, в нашем исследовании мы переходим к анализу характера отношений между парикмахером и клиентом. Их тесное взаимодействие обеспечивало удовольствие общения, провоцировало делиться секретами и способствовало сексуальным контактам. Оно также породило устойчивые стереотипы о парикмахерах как о болтунах, распутниках и геях.
Глава «Искусство быть безволосым» исследует долгую историю усилий, которые люди прилагали к удалению волос. Она начинается с рассмотрения недобровольных актов удаления волос, неизменно воспринимаемых как травмирующие посягательства на идентичность, а затем в фокусе нашего внимания оказываются практики мужского бритья. В качестве перформанса маскулинности оно было связано с представлениями о социальной уместности, вежливости, гигиене и социальных структурах, объединенных общим опытом. Создание «естественно» лишенной волос женственности является темой последнего раздела главы. Тесно связанная с фасонами одежды, депиляция следовала за все изменявшимися границами предметов гардероба, а волна оголения сопровождалась удалением вновь открывшихся взгляду волос на теле.
Последние три главы представляют собой ряд тематических исследований. В главе «Каково быть волосатым» рассматриваются три исторических периода, когда волосы на лице являлись основополагающим признаком для определенного конструкта маскулинности: эпоха Тюдоров и Стюартов; XIX век, когда «Бородатое движение» осознанно конструировало викторианскую мужественность; и контркультура XX века. В последнем разделе мы прислушаемся к тихому голосу бородатой женщины, постоянно присутствовавшей на периферии культурного дискурса, несмотря на все попытки укротить своенравную волосатость представительниц женского пола.
В заключительных главах исследуется длина волос как знак оппозиции политическому или социальному статус-кво. Отправной точкой является разделение на «круглоголовых» и «кавалеров» времен Гражданской войны в Англии, в которой, словно в историческом спортивном состязании, схлестнулись сторонники парламента, остриженные «под горшок», и роялисты с ниспадающими на плечи локонами. После тщательного изучения истоков и правдивости этого бессмертного образа мы перейдем ко второму кейсу – республиканской стрижке 1790‐х годов. К распространению нового фасона причесок привели революционные события на континенте, протестантские волнения внутри страны и ажиотаж по поводу скандально известного налога на пудру для волос, и короткие стрижки приобрели политический смысл. Шестая глава «Вызов общественному вкусу: длинные и короткие» посвящена политизации причесок в XX веке, в первую очередь в фокусе внимания оказываются длинные
