нул его белокурый парнишка, со спины и, ухватившись за плечо, вырвался вперед, – поспеши, профессор не любит когда на его занятия опаздывают.
– Я его уже опередил в коридоре, – выкрикнул в след юный маг, но парень уже скрылся из виду, и не слышал слов.
Сиборт медленно шел по коридору, и подошел к двери кабинета, где лекция уже началась.
– Но как? – прошептал он себе под нос, и вошел в аудиторию.
– Ты опоздал! – выкрикнул профессор, усаживаясь на свое место, – вот тогда преврати эту книгу, что ты держишь в чистое золото, и я позволю тебе сесть.
Парень протянул учебник, профессору, и как только книга коснулась чужих рук, то тут же стала из золота, и с грохотом рухнула на пол.
– Впечатляет, – коротко ответил учитель, и указал Сиборту на его место, за самым дальним столом.
Он, молча, прошел на место, и уселся с белокурым парнем, что безмолвно смотрел в окно.
– Я же говорил, что он не любит, когда опаздывают, – прошептал он, так, что никто не смог разобрать слов.
– Брось, ерунда, – ответил парень, осмотрев аудиторию, но в волнение обернулся к другу, – а где Сайрус?
– Не знаю, я его сегодня не видел, – ответил он, и снова уткнулся в окно.
– Странно, ведь он никогда не прогуливал, – прошептал Сиборт, но паренек даже не обратил внимания на его слова.
С трудом дождавшись окончания лекций, паренек побрел домой, где его встретила недовольная мать.
– Еще раз опоздаешь на занятия, лето проведешь в чулане! – выкрикнула она, и ушла на кухню, накрывать на стол.
Маг, проклиная свою однообразную жизнь, ринулся на второй этаж, в свою комнату, где его ждала любимая тишина.
– Иди, поешь! – раздался голос с кухни, но так отчетливо, что Сиборт подскочил с кровати от неожиданности, подумав, что мать стоит над ним.
Жареные оладьи пришлись по вкусу парню, но он, не осилив их, вернулся в свою комнату, молча наблюдать за звездами из своего окна.
Он в темноте заметил силуэт, напоминающий его друга Сайруса, не явившегося на занятия, и решил догнать его.
– Сайрус! – выкрикнул он парню, но тот обернулся, и, завидев Сиборта, помчался прочь по ночным улочкам.
Он загнал сам себя в тупик, и когда маг настиг его, то лишь подошел и сдернул капюшон. Слезы застыли на лице друга.
– Сайрус, что случилось? – спросил он, усевшись на ступеньку, чьего-то крыльца.
– Сиборт, – проговорил парень, стараясь не разрыдаться еще больше, – моих родителей больше нет, их убили на улице, когда мы гуляли по городу.
– Сочувствую, – лишь смог ответить он, положив руку на плечо.
– Я верну их! – выкрикнул Сайрус, сжав руку в кулаке, и огонь охватил его руку, зеленый как пламя смерти.
– Но как? – поднявшись, спросил Сиборт, удивленный происходящему, – с этим уже ничего не поделаешь…
– Я одолею смерть, и они снова будут жить! – выкрикнул он, и ушел во мрак.
Сиборт, побоялся преследовать обезумевшего друга, и направился в библиотеку цитадели, где намеревался поговорить с профессором.
Старик сидел за стопкой книг, перелистывая страницы одну за другой, и не заметил, как парень приблизился к нему.
– Профессор, мне нужна ваша помощь, в одном запутанном деле, – выдавил юный маг из себя, заставив старика подскочить с места.
– Чем я могу помочь тебе в столь поздний час? – придя в себя, произнес он, предложив парню сесть.
– У моего друга умерли родители, и он поклялся воскресить их, и в одно мгновение, его кулак вспыхнул…
– Такое бывает, – перебил его профессор, – в моменты ярости, мы не контролируем внутреннюю силу, и она способна пробиваться наружу.
– Но огонь был зеленым, – ответил парень, и заметил в глазах старика страх.
– Дело очень плохо, – произнес он, достав одну из книг с полки, положив её перед учеником. – Зеленое пламя, пламя смерти, и вызывать его способен лишь человек с темной душой, он превращается в некроманта, и его нужно остановить. Сиборт, у тебя еще есть шанс спасти его душу, так, что утром навести своего друга, и попытайся отговорить его от попыток воскрешения, иначе нам придется его убить.
– Я постараюсь, – ответил парень, направившись, прочь из библиотеки, и побрел по тёмной улочке, к себе домой.
Сон не шел к нему, и, не дожидаясь рассвета, юный маг вышел на улицу, направившись к дому Гана, белокурого парнишки.
С первыми лучами солнца, из окна возник силуэт, и
