огост.
Там драконье поселенье.
А погиб Горыныч в море:
Тендра – так зовётся остров,
Говорят, драконий хвост.
Но давай всё по порядку.
Есть истории начало,
Как повадился Горыныч
Русь святую разорять.
Мужики пытались драться,
Но лишь поломали вилы.
Даже топоры и копья
Не могли его пронять.
Ведь покрыта была шкура
Чешуёй, будто чугунной,
Веки, как стальные ставни,
Надвигались на глаза.
Для него стрела – комарик,
Факел для него как спичка,
А копьё иль меч буланый
Как пчела или оса!
С теми, кто отпор давали,
Змей жестоко расправлялся:
Разносил деревни в щепки,
Поедал людей и скот,
Ну а если выходили
На него дружиной ратной,
Жёг огнем, давил ногами,
В общем, зверь был ещё тот!
А иначе он не может –
В их семействе все такие.
В генах хищная природа –
Догонять и убивать.
Но не так все примитивно…
Как-то утром Змей подумал:
«Когда все тебя боятся,
Начинаешь уставать.
Постоянные погони,
Крики, слёзы и проклятья —
Как мне это надоело!
Может, старым становлюсь?
Или я заболеваю?
Хочется уже почёта
Или даже поклоненья.
Будет скучно – ну и пусть!»
Так всё чаще Змей Горыныч
Думал, глядя с гор на землю,
Где он ненависть посеял,
Вырастил ужасный страх.
И какой-то хитрый дядька –
Таковой всегда найдётся –
Эту струночку нащупал
В его крошечных мозгах.
Выступил он с дерзкой речью
На собрании народном.
Молвил: «Рано или поздно
Вор проклятый к нам придёт.
Надо с ним договориться,
Лучше сразу откупиться –
Хай берёт, что пожелает,
Он же всё не унесёт!
Пусть он русского не знает,
Ему жестами покажем,
Чай, сообразит, тварюка.
Ну а чем не шутит чёрт?
Люди дядьку поддержали
И, хоть каждый сомневался,
Большинством постановили:
Попытаемся, а чё!
Так и сделали. Как только
Змей над лесом показался,
Приготовили припасы,
Расстарались ублажить:
С каждого двора собрали
Коз, овец и уток жирных,
Поросят, бычков молочных
И мёд-пиво, чтобы пить.
Змей глядит – глазам не верит:
Где мечи, где копья, сети?
Где рогатины хотя бы?
С кем вести неравный бой?
Вместо мужиков отважных
И богатырей ретивых
Вышли к нему делегаты –
Старцы с белой бородой.
Красны девицы в монистах
Поднесли на блюде чарку
И на вышитой ширинке
С солью белый каравай.
Сделав круг, Горыныч мягко
Приземлился
