словно его резко и грубо ударили по лицу.
Вид Хантона был страшен – глаза вылезали из орбит, и он, не находя слов, впился ногтями в халат Мартина. На щеке виднелся кровоточащий порез, все лицо перепачкано какой-то серой пылью.
А волосы… волосы стали совершенно белыми.
– Помогите… ради Бога, помогите! – Хоть и с трудом, но он все же обрел дар речи. – Марк погиб. Джексон погиб…
– Присядьте, – сказал Мартин. – Нет, идемте, лучше я отведу вас в гостиную.
Хантон, пошатываясь и подвывая тоненько, словно раненый пес, побрел за ним.
Мартин налил ему унции две «Джима Бима»[32], и Хантону пришлось держать стакан обеими руками, чтоб протолкнуть жидкость в горло. Затем стакан упал на ковер, а руки, точно неприкаянные души, снова взметнулись вверх и потянулись к отворотам халата.
– «Мясорубка»… она убила Марка Джексона! Она… она… о Боже, может вырваться наружу! Мы не должны ей позволить! Мы не можем… не должны… о-о-о!.. – И тут он завыл протяжно и дико, словно раненый зверь.
Мартин пытался дать ему выпить еще, но Хантон оттолкнул руку со стаканом.
– Нам надо сжечь эту тварь! – крикнул он. – Спалить, прежде чем она успеет выбраться. О, что будет, если она окажется на воле! О Господи, что, если она уже… – Тут глаза его странно расширились, закатились, и он, потеряв сознание, рухнул на ковер, точно мертвый.
Миссис Мартин стояла в дверях, подняв воротник халата и прижимая его к горлу.
– Кто это, Родж? Он что, сошел с ума? Мне показалось… – Она содрогнулась.
– Нет, не думаю, что он сошел с ума. – Только теперь она заметила, что лицо мужа искажает самый неприкрытый страх. – Господи, остается лишь надеяться, что они быстро приедут…
И Мартин бросился к телефону. Схватил трубку и вдруг замер.
С той стороны, откуда прибежал Хантон, на дом надвигался какой-то непонятный шум. Он усиливался, становился все громче и отчетливей, и в нем уже можно было различить лязг и постукивание. Окно в гостиной было полуоткрыто, и в него ворвался порыв ночного ветра. Мартин уловил запах озона… или крови?
Он стоял, опустив руку на бесполезный теперь телефон, а звуки становились все громче, и в них улавливалось шипение и фырканье, словно по улицам города катил гигантский плюющийся паром утюг. И комнату наполнил запах крови.
Рука бессильно выронила телефонную трубку. Аппарат все равно не работал.
Ночной прибой
После того как парень умер и запах горелой плоти растаял в воздухе, все мы снова пошли на пляж. Кори тащил с собой радио – эдакую огромную, с чемодан, дуру на транзисторах, которая питалась от сорока батареек и имела встроенный магнитофон. Нельзя сказать, чтоб звук был очень чистым, но уж громким он точно был, это
«Джим Бим» – кентуккский бурбон.
Night Surf. ©1998. Н. Рейн. Перевод с английского.
