Хотите ночевать в тепле – схватили топоры и пошли рубить лапник. Ночь будет холодной.
Младшие мгновенно воспряли (нашлось дело – и растерянность прошла) и, схватив один – топор, другой – нож, пошли к ближнему ельнику, подталкивая друг друга, чтоб не показалось, что они боятся, и старший друг не начал их презирать. А он, проводив их насмешливым взглядом, принялся обрывать с шалаша гнилые листья и выгребать мусор, увеличивая дыры ещё больше.
Младшие воротились скоро, приволокли груду нарубленного лапника, тут же бросились помогать, и скоро шалаш опять выглядел красиво, там и сям зеленея свежими заплатами. Настелили лапник и на землю – ночи и ещё впрямь холодные, хоть уже и начало травеня.
– А не рановато мы на рыбалку пошли, Завид? – дрогнувшим голосом спросил один, видимо представив, как будет дрожать и ёжиться от холода ночью. Поймал свирепый взгляд Завида и тут же торопливо добавил. – Рыба-то наверное плохо клюёт ещё…
– Рыба хорошо клюёт круглый год, – насмешливо отверг Завид, и младший съёжился. Второй откровенно зубоскалил над ним. – Ты бы, Полюде, чем болтать, лучше костёр развёл. А то холодновато что-то.
Ну конечно, старшему-то можно и признать, что холодно! Попробовал бы он, Полюд, вякнуть, что холодно. Или Ярко. Им бы такое «холодно» было, что в жизни бы никогда никакого «холодно» больше не сказали.
Ворча таким образом, Полюд драл берёсту, помогая себе ножом, и слыша как рядом Ярко ломает сушняк. Что за их спинами делал в это время Завид, они не видели.
Клевало и впрямь хорошо.
Лески из конского волоса, можжевеловые, обожжённые на костре, и костяные крючки, хлебная наживка. Клевало хорошо. Окунь, плотва и лещ. Густера и голавль. Чехонь, жерех и карась. Мальчишки молча и сосредоточенно таскали рыбу, то и дело ревниво косясь друг на друга. Когда начало смеркаться, Завид первым смотал удочку и поднялся.
– Хорош. Разжигайте костёр. С утра половим ещё.
От костра одуряющее пахло печёной рыбой. Мальчишки глотали слюнки, следя за тем, как доходят на рдеющих углях караси и густера. Тёк обычный для таких случаев разговор.
– А вот я слышал, в городе крючки железные делают, – мечтательно сказал Полюд. – На такой, небось, и ловить-то лучше.
– Ага, я тоже слышал, – Ярко повозился на лапнике, его лицо неровно освещало пламя костра. – Болтают, что где-то на хуторах у кого-то такой крючок есть. Щуку бы на него поймать либо налима…
– Пустое, – холодно бросил Завид, шевеля палкой угли. – Что, рыба на железный крючок сама клюнет, без наживки? И на костяной неплохо поймается.
– Железный бóльшую рыбу выдержит, – не согласился Полюд. – Щука или налим…
– Болтай, – оборвал его Завид, бросая палку. – А ты не помнишь, как я осенью щуку поймал на можжевельник? Без железного крючка обошёлся, вытащил. Ишь, выдумали, оцел на рыболовные
