священник.
Несмотря на приоткрытую батюшкой таинственную завесу, у практического мальчика складывается впечатление, что и молитвы и служба – все это такие же сказки об исполнении желаний, какие рассказывала няня. Маленький атеист еще не ведает, что Вера это не только моление и служба для исполнения любых желаний, а и собственная жизнь, отданная для других людей, для Бога, во имя Добра и Света; что это тяжкий труд и борьба и, прежде всего, с самим собой…
Может быть, это звучит выспренно и банально, но в любые времена, а во время детства Владика тем более, люди слишком часто забывали простые святые заповеди – отсюда и результат…
В конце пребывания в Песчаном, вероятно летом 1917 года, гуляя втроем в саду, брат и сестра завели разговор об удивительном изобретении, которое называется радио. Тогда это слово и для взрослых являлось новостью и маленький Владик, конечно, никогда не слышал его.
– А что такое радий? – спросил младший брат.
– Не радий, а радио. Радий это вещество, а радио, – невидимые волны, летящие по небу, которые можно поймать особым аппаратом, – со знанием процесса ответил Борис.
– А когда их поймают, то сажают в клетку, как нашего попугая?
– Дурачок. Радио передает звуки и слова. Все, что захочешь.
– Так, наверное, эти слова говорит Боженька.
– Какой Боженька?! Их посылают ученые и принимают ученые. Так можно разговаривать, например, из сада с нашим домом.
– Вот бы нам такое радиииоооо, – протянул пораженный мальчик.
Значит, в этом чуде не участвует Боженька, а все вершат люди и без его помощи?! Но может быть, хоть где-нибудь, видно присутствие Божественной руки?! Мальчик перебирает в уме все, что делают, обливаясь потом, люди и нигде не обнаруживает присутствия Божьей помощи.
Эти вопросы и мысли явились теми семенами, из которых выросло древо рационалистического мышления Владика.
Но, если честно сознаться, то став взрослым, Щеголев не сделался счастливее от своего рационализма, так же как и все люди не стали счастливее, изгнав с полей и из лесов, городов и сел некогда населявших их богов и богинь.
Много позже, в моменты страшных испытаний Владик вновь спросит:
– Где же ты, Господи?!
Конечно, рационалистическая идея формируется у мальчика не сразу, по мере его развития и только в Кашире, в доме Митрофановых мальчик преподносит маме свое религиозное кредо в ответ на укор в том, что сегодня забыли помолиться:
– Я не признаю Бога, – безапелляционно изрекает Владик.
Мама после такого заявления младшего сына бледнеет и чуть слышно говорит:
– Ты еще мал, чтобы рассуждать об этом.
Мальчик, однако, чувствует, что он не так уж мал, если у него появляются такие идеи. Но наряду с обладанием идеями, мальчик не знает элементарных слов. Как-то, повествуя за обедом о выдумках
