толпившиеся вокруг столов, горящими глазами следили за грудами фишек, кочующих по столу. Фишки потом обменивались на любую валюту. Рассказывал Владимир Михайлович и о баснословных выигрышах и проигрышах целых состояний, завершавшихся выстрелом в висок.
Около игроков кормились профессиональные нищие, занимающие у казино каждый свое определенное место. Выигравшие считали своим долгом принести жертву богу удачи и оделяли профессионалов. Нищие имели приличный вид, составляли себе капиталы и выдавали дочерей замуж с богатым набором драгоценностей, сервизов и дорогой мебели.
Владимир Михайлович в угоду слушателям, сочинил историю о том, как его пригласил один из таких богатых нищих на свадьбу дочери. Свадьбу отпраздновали в фешенебельном ресторане, присутствовало сто человек гостей, приданое было оценено в десять тысяч франков.
После революции сей рыцарь зеленого поля не оставил своего любимого конька и поступил работать в советский игорный дом – «Владимирский клуб» на проспекте Нахимсона в Ленинграде, вновь открывшийся в НЭП. Он, конечно, привирал рассказывая о том, что, уходя домой, ежедневно забегал в другое казино к знакомому крупье и бросал мелкую ставку на красное или черное, чет или нечет в рулетке, и почти всегда имел небольшой выигрыш «на извозчика», иногда даже на «лихача», которые круглосуточно стояли у клуба. Лихачи предназначались для выигравших, но никому не приходило в голову поставить для проигравших похоронные дроги. А они иной раз были бы кстати, потому что в клуб попытать счастья наведывались кассиры совучреждений со всей получкой для сотрудников. Фортуна не всегда благоприятствовала искателям счастья, они уходили отсюда с пустыми портфелями, и вынуждены были ложиться под трамвай или низвергаться в пролеты лестниц…
Сестра верного любителя казино – Мария Михайловна имела чин капрала Армии спасения, заработанный, видимо, чтобы задобрить Бога за грешки отца и брата. Она не имела постоянного места службы, немного преподавала, помогала больным, и, естественно, распродавала остатки ценностей. Но у нее имелось одна обязанность, от которой она, быть может, получала и доходы – опекала молодых пасторов из существующей тогда лютеранской кирхи. Пасторы были уже обрусевшие, советские, имели полурусских жен, и лишь молились они не по-русски.
Мария Михайловна являлась активисткой при кирхе, хотя считалась православного вероисповедания. В свое время она поможет Александру Александровичу получить небольшой заработок при церкви. Там образовалось некое подобие «общества» или клуба, где можно было, как им казалось, открыто и свободно говорить обо всем. Но, конечно, и в стенах этого храма нашелся свой иуда, и сия богадельня была прикрыта. В то суровое время подобные деяния приравнивались к контрреволюции и вся компания – пасторы, актив, прихожане и даже учителя ручного труда без проволочек получили по сроку.
Александр
