И ведет его классно. И часто использует как пример шифры этого самого Шифровщика.
– Шифровщиком был мой отец, – произнес я, отвернувшись от Орлова. Мне до сих пор было сложно это рассказывать. – Его последняя шифровка привела меня и Шиповалова на склад самогонщиков. Тогда он уже был пуст, но там был лаз, который вел на технический этаж новостройки. Там я и встретился с моим отцом. Он многое мне успел рассказать, прежде чем я попытался его застрелить. По своей дурости, я взял с собой не свой пистолет. И он взорвался в моей руке. Мне сильно повезло, что мне не оторвало руку и моя контузия не была такой сильной, как поначалу предположили врачи. Я смог вернуться в строй. Работал сам. Частным детективом. А полтора года назад Шиповалов меня пригласил обратно. Шифровщик, Федор Томин, легенда оперов, к тому времени был уже мертв. Он умер в собственной камере, оставив напоследок нам еще одну загадку. Небольшую надпись: «3—2=4». Хуй его знает, что это означает… Но в той истории я не победил. Да вообще никто не выиграл…
– Подожди, но разве не было именно такой надписи под первым сожженным трупом? – спросил Орлов.
– А ты откуда… – удивился было я, но потом опомнился: – Ах, да, извини…
– Ну так что ты об этом думаешь? – спросил Орлов.
– Надпись… – задумчиво произнес я. – Эту ебучую арифметику мы гадаем уже три года. И ведь никто не признался, что это значит. Ни Федотыч, ни мой отец. Обо всем говорили, а как только речь заходит об этой арифметике, сразу замолкают.
– А ты не думал, что их оставляет кто-то из их подельников?
– Не скажу, что мы точно всех взяли. Но не бессмысленно ли это? Сам посмотри, трупы не опознаны до сих пор. Их уже и по зубам проверили… И ничего. Кто-либо из тех, кто ходил ранее под Федотычем, начал бы с нас. В первую очередь с меня.
– А Федотыч, это вообще кто? – спросил Орлов.
– В недалеком прошлом я считал его одной из легенд нашего РУВД. Он был его начальником около двадцати лет. А на деле, он был ответствен за многие преступления, которые произошли в нашем районе. Главарь преступной группировки. Три года назад за такие слова я бы набил морду тому, кто это ляпнул. Сейчас… – я задумался ненадолго, а потом продолжил: – Да и сейчас бы тоже. Каким бы он не оказался гадом, Федотыч был настоящим. Как-то так.
– Понятно, – протянул Орлов и, подхватив листок и ручку с моего стола, начал что-то писать.
Несколько минут я просто молча наблюдал за ним. Несколько раз звонил телефон, но я не брал трубку, хоть и знал, откуда звонят. Наверняка Саня. Слушать нагоняи от друга, хоть и начальника, не очень хотелось.
– Что строчишь? – наконец спросил я у Орлова.
– Да так, – пожал тот плечами.
– Возомнил, что сможешь разгадать эту хренотень? Не еби себе мозг. Не твоя это забота, – усмехнулся я.
– Мне кажется, в этом есть смысл, – произнес Орлов. – Вот, смотри. Два плюс два на деле равно четырем, так?
– Ну так, – вздохнув, ответил я. Дима еще не понял,
