из вас плюс два?
– Как раз у меня, – радостно прожужжала одна из пчёлок и ринулась прямо ко мне, снимая по дороге очки.
Я закрыл глаза, испугавшись насилия. Но пчёлка только ловко надела очки на меня и отпрянула. Она подкатила кресло и уселась бочком, наложив лапку на лапку… Смотрелось и в самом деле смотрелась аппетитно, а «пчелиный» запах легонько приятно кружил голову… Дурман почему-то всегда приятен… Впрочем, я тогда не понимал, что дело было в очках, которые на меня напялили.
Прямо передо мной на стене висела картина, показавшаяся знакомой: луг, за ним горы, солнце, а на лугу, головой ко мне – молодая особа на траве с залуплённым платьем и раскоряченными ногами… «Где-то я её видел, где-то я её видел… Ах да: у нас в клинике. Но там она совершенно уместно смотрелась у кабинета уролога, а здесь – зачем?!» – Я не на шутку озадачился.
Ошалело переведши взгляд на пчёлок, обнаружил, что все они ниже пояса почему-то в купальных костюмах. Да и верх был несколько прозрачным, я бы сказал.
У нас есть один толсторожий телеведущий, Фаусту. Он бойко мелет чепуху с серьёзным видом, а сзади весёлая женская компания дёргается в таких-же, как у пчёлок, одеждах. Я, как вижу всё это, кричу им в телевизор:
– Штаны наденьте, дуры! Чего залупились-то, твари бесстыжие! —
…Ну, здешним пчёлкам я, понятно, не стал говорить ничего. «Беспорточность безусловно способствует одурачиванию нуждающихся в услугах, – не мог не подумать. – Всё ясно: грядёт развод».
Умеренная оголённость воровок у вменяемого мужчины не может не вызвать соответствующего желания и тем самым внести замешательство в сознание… Вот в таком ущербном состоянии я и подписал неизвестно что. – «Девочки грамотно работают», – не мог не одобрить я пчёлок, даже в одурманенном состоянии.
– Всё в порядке, – прожужжала одна из них столь плотоядно, что мне захотелось расстегнуть штаны.
– А? – ответил я и мелко затряс головой.
– Да вы не волнуйтесь, – понимающе пропела пчёлка, – дело житейское.
Её товарка подкатила столик. А другая уже ставила на него кофе. Тоже бочком, попочку оттопырив.
«И куда что девается, – думал я, вздыхая. – Где холодность, где хамство», – ощущать которые я так привык на Родине…
– Сахарозаменитель или мёд? – томно прозудела кофейница.
– Мёд, – хрипло прошептал я. —
Он тут же появился. Я с ужасом вспомнил оптимизацию, в смысле, что во всех предлагаемых мне яствах безусловно содержится отрава Кадерусселя, если чего не хуже. Но отступать было поздно. «Ладно, – думаю, – от одной чашечки ничего не случится».
– Очки вам помешают пить, – жужжала между тем первая пчёлка. —
Она присела на ручку кресла и стала, пристально глядя в глаза, медленно снимать с меня очки, будто отрешая риз…
«Х.й с ним», – подумал я и перестал вообще понимать что бы то ни
