и и забыли вложить обратно. А ещё было очень холодно. Нестерпимо холодно.
Веки разлепились с трудом. Никогда ещё я не видела такого ослепительного потолка. Идеально ровное белое море омывало квадратные светящиеся островки люминесцентных ламп.
– Как вы себя чувствуете, Маргарита Станиславовна?
Незнакомый низкий голос заставил меня слегка повернуть голову направо. Надо мной склонилась широкоплечая мужская фигура в белоснежном халате. Светло-голубая полупрозрачная шапочка на лысеющей голове, плотная маска на лице, серьёзные карие глаза.
– Не знаю, – удалось выговорить мне. – А где я?
Густые брови чуть дрогнули.
– В третьей городской больнице. Мы вас хорошенько почистили, Маргарита Станиславовна.
– Почистили? – До меня не сразу дошёл смысл этого слова. – А я была… грязная?
– У вас был острый перитонит, – медленно, словно ребёнку, объяснил мужчина. – Нам пришлось немало повозиться. К счастью, у вас сильный организм.
– Сильный организм… – повторила я. – А как я сюда попала?
– Вас привёз ваш отец.
– Да? Я не помню.
Что-то мешало мне сосредоточиться. Может быть, этот размеренный стук?
– А что вы…
– Вы можете это отключить? – раздражённо перебила я его.
– Что отключить? – голос доктора стал ещё мягче.
– То, что стучит так нудно. Или это дождь?
– Вам показалось, Маргарита Станиславовна. В реанимации тихо. А за окном светит солнце.
– В реанимации? – я уцепилась за страшное слово. – Я в реанимации?? Почему я в реанимации? Я что, умираю?!
– Всё уже хорошо, успокойтесь! – Доктор присел на стул и коснулся моей руки. Прикосновение было неприятным. – Операция прошла успешно, и скоро вы сможете увидеть своих родных.
Его глаза внимательно и устало смотрели на меня.
– Вы не имели права оперировать меня без моего согласия! – жёстко сказала я.
Слева послышался звон чего-то упавшего.
– В данной ситуации я такое право имел, – голос врача не изменился. – Вы были без сознания, и согласие на операцию дал ваш отец.
– Я не верю. Он не мог этого сделать, не посоветовавшись с моим врачом.
– Фёдор Васильевич подписал все необходимые бумаги, – всё так же ровно произнёс мужчина. – Вам их показать?
– Не сейчас. – Я немного подумала. – Мне нужно позвонить своему доктору. Я могу это сделать?
– Конечно. – Он встал. – Но только позже. Сейчас вам необходимо отдохнуть.
– Я сама буду решать, отдыхать мне или нет! – я повысила голос. – Я не устала и желаю сейчас же позвонить единственному врачу, которому я доверяю!
– Пока вы находитесь в моей больнице, вы будете делать то, что я скажу, пациентка Громова! Я наслышан о вашем характере и предупреждаю, что со мной вам незачем упражняться в хамстве и грубости. Прошу это запомнить! Анечка, приготовьте всё для инъекции, Маргарите Станиславовне пора спать.
– Со мной так ещё никто никогда не говорил! – от возмущения меня бросило в жар.
– Привыкайте, – кинул на прощание доктор и вышел.
Я посмотрела на медсестру. Лицо её пошло красными пятнами.
– Как вы могли такое сказать! Иван Семёнович – гений! Да если бы не он…
– Если бы не он, я бы не валялась сейчас в вашей мерзкой больничке, а находилась под наблюдением самого лучшего доктора! Моего доктора!
– Иван Семёнович вас с того света вернул, – тихо сказала девушка. – Может быть, не надо было?
– Делайте уже свой укол! Я устала с вами спорить. И отключите, наконец, эту штуковину, она меня бесит!
Я бессильно закрыла глаза.
Глава 2
– А носик у нас папин, а глазки бабушкины. Лапочка моя, солнышко, доченька долгожданная!
Так вот что стучит так монотонно! Сердце этой юной женщины! Теперь, когда я поняла это, колючее раздражение отпустило меня. Перед глазами проплыло светлое размытое облако, а в нос проник запах, сладкий и смутно-знакомый, заставивший вздрогнуть всё моё существо. Вздрогнуть и неистово потянуться губами к тёмно-розовому облачку поменьше…
– Доброе утро, Маргарита Станиславовна!
Я непонимающе уставилась на человека, сидящего рядом. Сон, всколыхнувший меня, всё ещё держал в своих объятиях.
