style="font-size:15px;"> В пятницу Ирке пришлось засидеться допоздна и в кофейню она просто не успела.
Весь пятничный вечер Петька старался не тревожить подозрительно притихшую жену, и, прикрываясь работой, сосредоточенно планировал активные выходные с велосипедной прогулкой.
К Петькиной радости в городском субботнем парке суетились уличные художники. Петька улучил момент, когда Ирка увлеклась эскимо и голубями и побежал договариваться с шаржистом и портретистом.
Через час Ирка получила два "абсолютно объективных" портрета. На одном из них максимально сильно были прорисованы ямочки и глаза в длиннющих ресницах. На другом – художник незаметно вытянул ноги и сделал акцент на брови и волосы, еще больше закрутив отдельные завитки.
В воскресенье почти успокоившаяся Ирка потребовала в салоне красоты вернуть ей родной цвет волос. В понедельник она и не вспомнила про кофейню. А во вторник помирилась с Машкой, когда та ревела в туалете, оплакивая фотографии, на которых, перекочевавший в "Инстаграм" Мишка обнимался с новой пассией.
– За что? Чем она лучше меня. У нее же нос картошкой и веснушки везде, – роняла слезы Машка на новую Иркину блузку.
– Да ничем, – утвердительно заявила Ирка и взяла Машку за локоть. – Знаешь, что, а пойдем выпьем кофе. Мы девочки, мы заслужили.
В кофейне Ирка напрочь забыла о проблеме и взяла капучино и горку круасанов себе и вдрызг растроенной Машке.
– Хм, опять у тебя красавица. Держи и улыбнись. – Ирка заботливо подвинула стакан к подруге, сочувственно погладив ее во руке.
– Ты чего? – спросила она, с тревогой замечая, как любимая подруга страшно меняется в лице.
– Да, нет. Твой это. Это же ты, – покрутила стаканом Машка. – Ну точно ты и волосы, и ямочки… – А это чей? – взглянула она на второй стаканчик. Парень какой-то нарисован. Энд-рю. – Так, и где это у нас иностранцы сидят, – заерзала Машка, выссматривая во всей кофейне англичанина или американца.
– Подожди-ка. Я разберусь, – хлопнула по столу Ирка и, зловеще сверкнув глазами, воинственно направилась к бариста (наконец-то нашелся повод отомстить и за себя, и "за всех обиженных женщин").
Десять минут Машка увлеченно наблюдала, за беседой лучшей подруги и бариста, который оправдываясь за недоразумение, потрясывал цыганскими вихрами. Но больше за большеглазым бариста, и ее горе таяло в клетках его сиреневой фланелевой рубашки.
Ну что? – нетерпеливо спросила Машка, когда Ирка с загадочным лицом вернулась на диванчик, чтобы перевести дух после боевой схватки. – Пропесочила его? Жаль, такой симпатя-я-га. Интересно, у такого девушка есть?
– Нет, Маш! Это твой кофе. А Эндрю, Андрей, в общем, – это твой симпатяга. И, кажется, он хочет с тобой познакомиться, – бормотала Ирка, растерянно указывая на улыбающегося Машке бариста.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
