на проводе.
– Лек-Фом? – спросил слегка раздраженный голос. – Гроза причалов и всевидящее око? Польщен вниманием.
– Рад застать вас в добром здравии, Шульц, – Баклавскому очень не хотелось съезжать на манеру общения «желтых перчаток», но все равно слова складывались в несвойственном им порядке. – Надеюсь, что и юный Патрик больше не хворает?
Два года назад внучатый племянник Шульца едва не попался на горячем – сопровождал от «Царицы Клео» до берега фрезерные станки, которые пытался ввезти контрабандой один ушлый фабрикант. Груз ушел под конфискацию, но мальчика Баклавский из списка задержанных вычеркнул, полагая, что раньше или позже чок-дэ самого Гибкого Шульца пригодится для чего-то более важного. Сегодня, похоже, этот день пришел.
– Спасибо за заботу, господин Баклавский, – процедил «отец правого берега». – Патрик поправился, взялся за ум, я помог ему устроиться в Механический. Золотые руки, станет хорошим мастером.
Да, подумал Баклавский, среди «перчаток» прорастает своя белая кость.
– Вспомнил нашу давешнюю беседу, Бенедикт, про вашего знакомого умельца-антиквара…
Шульц внимательно молчал.
– Есть у меня фамильная шкатулка со сломанным замком. Внутри громыхает что-то, а что, не пойму. Разобрало любопытство, что ж там мои предки заперли, но ломать жалко. Вспомнил про вашего мастера, думаю, вдруг он смог бы внутрь заглянуть, не открывая шкатулки. А то если там какая ерунда, так не стоит и возиться.
Шульц продолжал молчать.
– Замок-то больно крепкий, одноногого мастера работа.
– Сильно приспичило? – наконец спросил Гибкий. – До вечера потерпит?
– До вечера – умру! – засмеялся Баклавский. – Задушенный любопытством. Хорошо бы пораньше, пока держу себя в руках.
– А шкатулка большая?
– Она из нескольких секций. Каждая с вашу «Сигарную коробку».
Шульц не сдержал смешка. Если даже линию прослушивали, вряд ли кто-то вспомнил бы его первый паровой катер, сгоревший в самом начале войны с сиамцами за Новый порт. Рубка «Сигарной коробки» была инкрустирована сандаловым деревом, и Шульцу иногда снился запах пожара.
– Чему удивляться, господин Баклавский? Так часто с товаром бывает: то вещь стоит, годами никому не нужная, то вдруг на нее словно кит посмотрит и прямо из рук ее рвут. Если антиквар сейчас в городе, то куда ему подъехать?
– Время утреннее, мне удобнее будет встретить его в порту, у головной конторы…
С языка чуть не сорвалось «Буду признателен», но это было бы явно лишним.
Шульц, не прощаясь, повесил трубку. Ну, Лек-Фом, отступать теперь некуда? Баклавский перевел дух.
Перед ним на столе так и лежало вечное перо Савиша, напоминая еще об одном незаконченном деле. Баклавский выдернул из-под пресс-папье лист «пневмы» и застыл над ним с занесенным пером.
Прямо день воспоминаний! Не хватает только Мейера. После Механического из
