коснулся клока густых темных волос, падавших ему на лоб.
– Мой отец родился в Бристоле, капитан.
– Но не твоя мать? – предположил Хэл.
– Она была из Индии, мусульманка из Моголов, сэр…
Уилсон был даже смуглее собственного сына Хэла, Уильяма, и так же красив.
– Ты говоришь на ее языке, Уилсон?
– Да, сэр, и пишу. Моя мать имела высокое происхождение, прошу прощения, сэр.
– Тогда ты и по-английски можешь писать?
Хэлу нравилось то, как выглядит этот человек, и, если история его побега от Джангири была правдой, он и в самом деле обладал немалой находчивостью и умом.
– Да, сэр.
Хэл не скрывал удивления. Мало кто из моряков владел грамотой. Он задумчиво рассматривал Уилсона.
– Ты говоришь еще на каком-нибудь языке?
– Только на арабском. – Уилсон скромно пожал плечами.
– Все лучше и лучше…
Хэл улыбнулся и перешел на арабский, чтобы проверить Уилсона. Сам он научился арабскому у своей первой жены, Юдифи, и отточил свои знания за время многих путешествий вдоль берегов Африки и Аравии.
– Где ты плавал?
Хэл давно не говорил на этом языке и с трудом подбирал слова.
– Я много лет плавал в основном с арабами.
Уилсон говорил быстро и плавно.
– Кем ты был на «Минотавре»?
– Мичманом, сэр.
Хэл пришел в восторг. Дослужиться в таком возрасте до вахтенного офицера… должно быть, парень очень умен. Хэл решил, что такой человек ему нужен.
– Я хочу услышать от тебя все, что ты можешь рассказать о захвате «Минотавра». Но еще важнее то, что ты сможешь рассказать мне о Джангири.
– Прошу прощения, сэр, но это займет какое-то время…
– У нас весь день впереди, Уилсон. – Хэл показал на скамью у дальней стены. – Садись там.
Уилсон замялся, и Хэл продолжил:
– Ты сказал, на это нужно время. Садись, парень, и начинай.
Повествование матроса заняло почти четыре часа. Уэлш, наставник мальчиков, сидел все это время за столом и делал записи по приказу Хэла.
Уилсон говорил тихо, без эмоций, пока не дошел до описания убийства своих товарищей пиратами.
Тут его голос надломился, и когда Хэл поднял голову и посмотрел на него, он с удивлением увидел, что глаза Уилсона блестят от слез. Он послал за кружкой пива, чтобы моряк мог промочить горло, и дал ему немного времени, чтобы собраться с силами. Но Уилсон отказался от пива.
– Нет, сэр, – сказал он. – Я не пью спиртного.
Хэл изумился и обрадовался. Пьянство было проклятием большинства матросов.
– Никогда? – спросил он.
– Да, сэр, никогда. Моя мать… ну, вы понимаете, сэр.
– Но ты христианин?
– Да, сэр, но я не могу забыть наставлений матери.
– Да,
