жизни:
Чтобы увидеть в сыне счастливого отца —
в уюте и тепле.
Вот чудеса! Кровь, клетки, гены, устьица
и хромосомы –
Странное бессмертие, мы редко говорим
о них как о жилище.
И все же это есть жилище, порог огня,
в котором мой отец,
Играя при смерти, нашел успокоение,
погрузился и развел себе огонь пожарче:
Я же – сын, с благословления генетики
зажженный вновь.
Когда, протягивая руку, я нащупываю что-то,
Мерещатся его мне пальцы,
Восторженно дыша, благодаря Судьбу,
Я с каждым выдохом молитвы выдыхаю.
Когда я за себя благодарю, то я благодарю
его,
А значит, в двойном благодарении мы делим
Одно-единственное сердце на двоих;
Мы обожаем, любим эту душу, плоть
и члены,
Обитель нашу.
Мы – воплощение мечтаний каждого
из нас;
Он – давно почивший и растаявший,
А я – все, что осталось от воспоминаний
смутных
Об эскимо июньскими ночами…
Вот, наконец,
Окончен долгий, скучный банкет отцов
и сыновей длиною в жизнь
И мы бредем домой,
На том же тротуаре двое нас.
Шагаем как один.
И все же, бреясь вечером, тебя
Я в ярком зеркале забрызганном
Выискиваю взглядом в маске мыльной
пены.
Старик, тоскуя по тебе, я здесь найду тебя.
Ведь здесь твой дом
И костный мозг мой – твой по праву,
А я – твой сын.
И порознь никогда нас не было – двоих,
а мы едины были.
Некогда ты был один.
Но с переменой на море
Отлив, откатываясь прочь, вновь
возвращается,
Теперь, теперь, теперь, о, теперь…
Одним из нас двоих стал я.
Где прячется нектар
Еще не открыв глаза, ты знаешь, каким будет
денек.
Накажешь небу, какого цвета ему быть,
Такого цвета оно и будет.
Скажешь солнцу, как сплести свои кружева,
Пробиваясь сквозь листву,
Устилая коврами ярких и темных
