и направилась прямиком к хижинам.
– Или можем? – сам себя спросил Дилинг. – Похоже, оно нашло короткую дорогу, и сегодня пойдет именно по ней.
– Ловчую яму не выкопать, – сказал жрец. – Тут под почвой вода.
– Я заметил.
Дилинг посмотрел на небо. Оно было закрыто дымкой, но солнце, бледным белесым пятном катившееся к закату, просматривалось.
– У нас мало времени, – сказал он. – Скажи вождю, что б собирал мужчин, и нарубили как можно больше кольев. А женщины пусть уведут детей и соберут сухой камыш.
Жрец тоже посмотрел на солнце, в сторону залива.
– Да, у нас, действительно, очень мало времени. А вождь – в той куче, которую ты видел посреди деревни. Но балты все равно выполнят все, что скажешь.
Дилинг сделал ловушку для ночного зверя из самой деревни. Он приказал обнести ее кольями так, чтобы заостренными концами бревна были направлены внутрь, к площади. Между ними мог пройти человек, но крупное животное не пролезло бы. Сначала он хотел соорудить за оградой нечто вроде небольших осадных пороков, которые видел в Рутении, но балты убедили его, что зверь хорошо защищен длинными толстыми иглами, и, ни камни, ни, тем более, легкие копья балтов ему не повредят. Тогда он расставил по деревне несколько опор, на которых на противовесах пристроил и поднял высоко вверх колья, закрепив их веревками за деревья вне ограды. Такими же, плотно поставленными друг к другу, приспособлениями, на тропе, по которой привык ходить зверь, Дилинг собирался закрыть и единственный вход в ловушку. Чтобы до сумерек набрать столько бревен, сколько понадобилось, пришлось раскатать, единственную в деревне, бревенчатую хижину вайделота, стоявшую поодаль от остальных – глинобитных.
Детей балты прятать не стали. В случае гибели племени, те все равно не выжили бы. Женщины пристроили грудных младенцев себе на спины, и так с ними и оставались. А те, что могли ходить сами, помогали матерям собирать камыш и хворост, и раскладывать его по пространству между хижинами.
Судя по рассказам балтов и жреца, зверь был очень опасен и неуязвим. Но он был ночным зверем, а значит, должен бояться света. Это Дилинг и собирался использовать.
Из-за дымки, затянувшей небо, сумерки пришли быстрее обычного. Зверь тоже пришел раньше.
Дилинг услышал гулкие шаги задолго до того, как увидел саму тварь.
Плохо различимая в темноте, бесформенная туша, топорщась как молодой ельник, подошла к ограде и остановилась.
Дилинг убедил балтов не погребать растерзанных соплеменников. Дать им возможность, пусть и в качестве приманки, но послужить племени в последний раз. И сейчас он видел, что запах крови манит тварь, но что-то показалось ей непривычным в облике, ощетинившейся кольями, деревни. Она явно не решалась ступить под перекрытия опор в, наглухо окруженную частоколом, деревню. Какое-то время Дилинг думал, что зверь уйдет. Еще его поразила тишина. Затаившиеся балты не издавали ни звука, и это было понятно, но и тварь, при всех своих размерах, оказалась бесшумной. Если б не ее тяжелая
