Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая. Сергей Переслегин

      В 1865 г. поступил на службу в военно-морской флот, в 1869 г. окончил морскую школу в Киле. В 1866 г. служил артиллеристом на парусном корвете «Ниобея», в 1870 г. на броненосце «Кениг Вильгельм». В 1971 г. старший офицер канонерки «Блиц», стационара на Эльбе, которую в 1872 г. послали для охраны ловли сельди.

      В 1877–1880 гг. А. Тирпиц принимает торпеды в Фиуме, становится главой торпедного дела и с 1886 г. главой инспекции минного оружия. С 1887 г. командир флотилии миноносцев.

      1889–1890 гг. командует кораблями «Прейссен» и «Вюртемберг» на Средиземном море.

      В штабе флота с 1892 г., в 1895 г. получил звание контр-адмирала.

      Весной 1896 г. Тирпица назначили командующим Восточно-Азиатской крейсерской эскадрой. Он получил задачу изыскать на побережье Китая пункт для сооружения военно-морской базы, ибо защищавшая интересы германской торговли эскадра зависела от английских доков в Гонконге. Тирпиц считал единственно пригодным и с военной, и с экономической точки зрения Циндао. Благодаря его настойчивости после долгих колебаний Берлин согласился с мнением адмирала.

      В 1900 г. А. Тирпицу пожаловано дворянство.

      В 1911 г. – гросс-адмирал.

      1897–1916 гг. – морской статс-секретарь Германии.

      В 1916 г. подал в отставку в знак протеста против ограничения деятельности подводных лодок. В следующем году стал главой Немецкой отечественной партии. После поражения Германии А. Тирпиц стал членом Немецкой национальной народной партии. В 1925 г. поддержал кандидатуру П. Гинденбурга на пост рейхспрезидента.

      Во время войны последовательно выступал за сепаратный мир с Россией: «для стратегического обеспечения Восточной Пруссии от нападения мы могли бы потребовать линию Нарева и за это предоставить русским соответствующую часть Восточной Галиции. Австрия, в случае нужды, могла быть вознаграждена Ново-Базарским санджаком в Албании. При нашем посредстве русские могли получить право прохода для своих военных судов через Дарданеллы, а в случае заключения с нами союза – островов в Эгейском море. От Багдадской железной дороги мы могли бы отказаться или предоставить русским участие в ней. Мы могли признать свободу действий русских в Персии и принять на себя уплату русских долгов Франции. Возможны были еще более благоприятные условия, если бы русским удалось устроить нам мир с Японией. Относительно Константинополя русские должны были понять, что мы не можем совершенно оставить турок: но мы могли обещать постепенно изменить нашу турецкую политику».