понял, что мне чего-то не договаривают, а иначе с какой целью здесь заведующая терапевтическим отделением, по совместительству – главный генетик Гнезда? Приехавший вместе с ней генерал Воронин был как всегда многословен и суетлив, заранее обещая всем участникам операции внеочередные звания в случае успеха операции. Пожимая на прощание каждому бойцу руку, он остановился передо мной, не зная, что предпринять. С холодом в глазах и плохо скрытой неприязнью протянул и мне нехотя ладонь, но я сделал вид, что не замечаю ее, будучи занятым ногтями на руках.
Генерала моя небрежность буквально взбесила. Он даже побагровел от такой наглости:
– Капитан, давайте баш на баш. Я понимаю, этот остров слишком тесен для нас обоих, но постарайтесь хотя бы соблюдать элементарную субординацию перед вышестоящим начальством. Я тоже не в восторге от вашего участия, пусть Высоков и большого мнения о вас…
– Генерал, я тоже понимаю, что мы все в одной лодке и все такое, но давайте не будем лицемерить, тем более накануне столь серьезного «мероприятия», – последнее слово я намеренно выплюнул, словно мне в рот попала какая-то гадость. – Вся эта операция – серьезная ошибка, которая нам еще всем выйдет боком. У меня нюх на неприятности.
– По-вашему, капитан, я не человек, раз я начальник и вынужден принимать сложные решения?
– Со всем уважением, генерал, нам не нужен человек, похожий на начальника – нам нужен начальник, похожий на человека!
– Начальник не всегда прав, но он всегда начальник, – парировал генерал.
– Ничто не вечно под луной. Времена меняются, как и люди.
Небрежно отдав ему честь, я первым залез внутрь грузового отсека вертолета.
– К сожалению, дураки не мамонты, все не вымрут… – тихо сказал я, но так, чтобы Воронин услышал. Генерал раздраженно махнул рукой пилотам и, пригнувшись, стал бегом удаляться в сторону командного бункера. На минуту из проема показалась Светлана. Воронин, обняв ее за тонкую талию, со всей страстью поцеловал в губы. А как же иначе? Они ведь счастливые муж и жена. Отвернувшись от иллюминатора, я сел прямо на пол отсека, как и остальные бойцы, и мрачно приготовился ожидать окончания полета. Лопасти ускорили вращение, вертолет нехотя оторвался от взлетной площадки, меся воздух изо всех сил. Никто из моей группы не сказал мне ни слова, но чувствовалось их молчаливое одобрение моего поступка. Эти люди были готовы пойти за мной в огонь и воду, и никакое мнение генерала не могло этого изменить.
Выкрашенная в темно-зеленые и грязно-коричневые разводы камуфляжа, боевая машина набрала высоту и уже через минуту в полной тьме летела на высоте двух километров. Вооруженная на внешних подвесках комплексом управляемых и неуправляемых ракет, четырьмя авиационными пушками, приборами для всепогодного и ночного боя, она хищно выискивала цели на земле, где на открытой травяной равнине и заяц не спрячется. Когда мы опустились пониже, черные зрачки стволов
