Бог знает, когда доберемся.
Они свернули на главную дорогу Аррас – Амьен, забитую военным транспортом, орудиями и санитарными машинами, тяжелыми грузовиками, фургонами и телегами, запряженными лошадьми. По обочинам пешком шли люди, сгибаясь под тяжестью ранцев; стальные шлемы придавали всем им сходство с грибами.
Майкл видел, с какой завистью и негодованием смотрели они на «роллс», который Сангане вел через более медленный поток. Заглядывая в машину, люди на грязных обочинах видели элегантного офицера и красивую женщину на мягком кожаном сиденье рядом с ним. Но чаще мрачные взгляды сменялись улыбками, когда Сантэн махала им.
– Расскажи мне о дяде, – потребовала она, снова поворачиваясь к Майклу.
– Да он человек как человек, рассказывать в общем не о чем. Из школы его исключили за то, что он избил учителя; воевал с зулусами; впервые убил человека, когда ему еще не было и восемнадцати, к двадцати пяти годам заработал первый миллион фунтов и потерял все в один день. Был профессиональным охотником за слоновой костью, застрелил сотни слонов и голыми руками убил леопарда. Потом, во время бурской войны, почти в одиночку захватил генерала Леруа, после войны снова заработал миллион фунтов, помогал в переговорах при создании Южно-Африканского Союза. Был членом кабинета министров в правительстве Луиса Боты, но ушел в отставку, чтобы отправиться на войну. Теперь командует южноафриканскими подразделениями. Ростом он выше шести футов и каждой рукой может поднять двухсотфунтовый мешок кукурузы.
– Мишель, я боюсь встречаться с таким человеком, – с серьезным видом сказала она.
– Но почему?
– Боюсь влюбиться.
Майкл радостно засмеялся.
– Я тоже боюсь. Боюсь, что он в тебя влюбится.
Штаб части временно размещался в покинутом монастыре на окраине Амьена. Монастырский двор зарос травой и запустел: во время прошлогодних осенних боев монахи покинули монастырь, и кусты рододендронов превратились в джунгли. Здания из красного кирпича, стены замшелые, по ним до самой серой крыши карабкаются цветущие вистерии. В стенах выбоины от разрывов.
У входа их встретил молодой лейтенант.
– Вы, должно быть, Майкл Кортни. Я Джон Пирс, адъютант генерала.
– Здравствуйте. – Они обменялись рукопожатием. – А что стало с Ником Ван дер Хеевером?
Ник учился с Майклом в школе и с прибытия части во Францию был адъютантом генерала.
– Вы не слышали? – Пирс посерьезнел, на его лице появилось знакомое выражение, которое в эти дни часто возникало, когда спрашивали о знакомых.
– Боюсь, Ник купил себе ферму.
– О Боже, нет! Он отправился на передовую с вашим дядей. И там его подстрелил снайпер.
Но лейтенант отвечал рассеянно: он не мог отвести глаз от Сантэн. Майкл вежливо представил ее и прервал пантомиму лейтенанта, выражавшую восхищение.
– Где мой дядя?
– Он просит вас подождать.
Лейтенант
