трепета в животе. Плечи широкие, рельефные грудь и руки: результат долгих полетов, несмотря на то, что он, скорее всего, немногим старше меня. Он слишком бледен для семейства вороновых. Но его волосы и глаза переливающегося глубокого иссиня-черного цвета. Когда он подходит ближе, я вижу на его лице высокомерие, словно он хорошо знает, чего стоит.
– Вы ранены?
– Я упала с лошади, и моя нога…
– Сидите и не двигайтесь.
Без какого-либо предупреждения он отрывает от низа моего платья две широкие полоски ткани и оборачивает их вокруг своих ладоней. Затем начинает водить пальцами по моей раненой ноге, старательно избегая обнаженной кожи лодыжки. Он принимает меня за одну из бескрылых, которые бы от его прикосновения пострадали. Кровь под моей кожей начинает вскипать.
– Прекратите.
Он игнорирует мою просьбу.
– Вы можете пошевелить ногой?
– Немного. Но я приказываю вам перестать трогать меня.
– Приказываете мне? – Его голос определенно звучит резко.
Я выпрямляюсь, насколько мне позволяют ноющие мышцы.
– Я защитница Атратиса, и вы находитесь на моей земле.
– Вы защитница? – Он садится на корточки, медленно оглядывая меня с ног до головы. – Защитница без сопровождения? Которая носит домашние перчатки и одежду, словно какой-то слуга? – Он смеется и качает головой, на мгновение его лицо смягчается. – Если вы защитница Атратиса, то я принцесса. Может, вы просто лгунья, а, может, ударились головой. В любом случае вам нужно отсюда уходить: прилив приближается. Постарайтесь не прикасаться ко мне.
Не замечая моих протестов, он хватает меня на руки, держа подальше от своей груди, словно я вешу не больше пучка перьев, и несет на валуны у края пляжа. Отсюда видны красные стены замка, залитые послеполуденным солнцем. Какая-то часть меня все еще желает протестовать, но мне становится хуже. В моих волосах песок, в одежде тоже, и где-то по дороге я умудрилась потерять ботинок. Мне действительно нужно, чтобы он ушел, а я смогла спокойно поплакать.
Молодой человек продолжает наблюдать за мной.
– Я пришлю кого-нибудь из замка, чтобы убедиться, что вы доберетесь до дома. Кстати, всегда пожалуйста, – он указывает на тушу каменного дракона.
Я не могу сдержать дрожь.
– Благодарю, господин… Ворона.
– Я не ворона, я ворон, – усмехается он и убирает волосы с глаз. – Хотелось бы знать, кому удалось заковать в цепи каменного дракона. И зачем. И откуда он взялся, они здесь даже не водятся. – Возможно, он воспринял мое молчание за страх и потому добавил: – Не волнуйтесь: вас это не коснется. Никто не обвинит ребенка.
«Ребенка?» Я открываю рот, чтобы ответить, но он уже далеко впереди взбирается по тропинке к вершине утеса.
Мои слезы высыхают к тому моменту, когда Летия возвращается по той же тропинке со слугами
