не пытайсяС веток срывать, торопяся,
Плод дивных лоз виноградных,
Щедро дары нам приносит
Осенью Вакх своей дланью.
Мерится каждое время
Только трудом, ему данным,
Терпит создатель те смены, —
Им заведенный порядок.
Тех же людей, кто собьется
С правой дороги, нарушив
Мира закон вековечный,
Горький исход постигает.
VI. – Позволь мне немного выяснить с помощью вопросов состояние твоей души, чтобы я поняла, какого рода лечение необходимо тебе.
– Спрашивай, о чем желаешь, – сказал я, – дам тебе ответ.
Тогда она спросила:
– Думаешь ли ты, что этот мир приводится в движение лишенными смысла и случайными причинами или же он повинуется разумному управлению?
– Никогда не допускал мысли, – ответил я, – что организованное в таком порядке создание может быть движимо слепой случайностью. Напротив, я знаю, что создатель руководит своим творением. И никогда не наступит час, который сможет поколебать мою уверенность в истинности этого суждения.
– Правильно. Ты ведь говорил об этом в стихах немного раньше и горевал, что только люди лишены божественной заботы65. Ведь в том, что все остальное управляется разумом, нельзя усомниться. Но я поражена, как при таких здравых рассуждениях в тебя проникли болезни. Однако я попытаюсь заглянуть поглубже, ибо не знаю, где скрыт изъян. Скажи мне, поскольку ты не сомневаешься, что миром правит Бог, с помощью каких установлений осуществляет Он свое правление?
– Мне, – ответил я, – не совсем понятен смысл твоего вопроса, и я даже не могу найти на него ответ.
– Неужели, – спросила она снова, – я ошибаюсь, думая, что в тебе есть изъян, через который, как через пробоину в крепком валу, проникла в твою душу болезнь смятения? Ответь же мне, какова цель всего сущего, к чему направлено стремление всей природы?
– Я слыхал об этом, но скорбь притупила мою память.
– А знаешь ли ты, откуда все берет начало?
– Это я знаю и утверждаю, что Бог существует.
Как же могло случиться, что, зная начало, ты не представляешь, что есть конечная цель всего сущего. Но таковы уж свойства страстей. Они могут потрясти человека, но отдалить его от самого себя и изменить до основания не могут. Я бы хотела, чтобы ты ответил вот еще на что: помнишь ли ты о том, что ты – человек?
– Как же, – ответствую, – мне этого не помнить?
– Можешь ли ты определить, что есть человек?
– Так ты спрашиваешь, знаю ли я, что представляю собой разумное смертное существо. Знаю и признаю, что я именно таков.
Тогда она сказала:
– Не знаешь ли ты еще чего-нибудь относительно своей сущности?
– Нет, больше ничего.
– Теперь мне понятна другая, или, точнее сказать, главная причина твоей
