align="center">Who is мистер Хунта?
Когда политическое устройство нашей страны описывают как суперпрезидентскую республику или президентское самодержавие и говорят – особенно в тусклом свете нового «антитеррористического» дня – об авторитаризме и диктатуре, спорить с такой формулировкой трудно. И все же она остается не более чем гипотезой. Потому что, возможно, столь же уместна (и здесь будет впервые изложена) альтернативная версия происходящего. Вкратце сводящаяся к тому, что Россией правит хунта, публичным спикером которой – и, не исключено, никак не более того – является законно избранный президент РФ.
Строго говоря, первым эту версию озвучил, правда в заведомо шутливой форме, сам Путин, «доложив» на памятной встрече с коллегами-чекистами о выполнении задания по приходу к власти в стране. В каждой шутке есть доля шутки, не правда ли? И вообще, чекисты не так воспитаны, чтобы резать правду-матку на публику, тем паче – с телеэкрана. Но тем не менее. Многое – и косвенно, и прямо – свидетельствует о том, что так называемых «питерских силовиков» связывают не только общее прошлое, более или менее разделяемая (хотя и невербализованная) идеология, материально-карьерные стимулы и узы личной дружбы, хотя каждый из этих факторов, не говоря уж об их совокупности, весьма весом. Попахивает клятвой на Воробьевых горах или в другом, столь же достойном, а главное, уединенном месте.
Классическая хунта приходит к власти в результате переворота, одним из вариантов которого является «принуждение к отставке» действующего главы государства с предоставлением гарантий или без такового. Она провозглашает свергнутый режим прогнившим и объявляет тотальную войну коррупции. И вообще, для виду погромыхивая оружием на внешних рубежах, развивает главную агрессию на внутреннем направлении. Борясь чуть ли не со всеми слоями населения одновременно – от нарко-олигарха до последнего пеона – и этим решительно отличаясь от индивидуального диктатора, неизменно старающегося опереться на народные массы, натравив их на элиты (и, по возможности, стравив элиты друг с дружкой). Диктатор подавляет гражданские свободы, хунта – политические; диктатор знает, что в тот момент, когда ему это понадобится, он будет всенародно переизбран, тогда как хунта стремится исключить выборность любого уровня как таковую. Диктатору претит оппозиционная пресса, хунте – независимая; диктатор выявляет врагов и борется с ними, хунта во враги «назначает»; наконец, диктатор идентифицирует себя с государством и заботится о его (а значит, и собственном) процветании, хунта же идентифицирует себя с властью и заботится исключительно об ее удержании (то есть о самосохранении).
Особенность функционирования хунты – карьерная неприкосновенность каждого из ее участников. Какими бы провалами, скандалами и прочими загогулинами ни знаменовалась его деятельность, отставка (не говоря уж о более тяжких последствиях) ему не грозит – в худшем случае перемещение по горизонтали. Именно эта несменяемость (бюрократическое
