звучало неподдельное отчаяние.
Мне захотелось ее как-то развеселить. Взяв Георгину, я предложил после похорон отправиться в китайский ресторан Уэйна Вонга. Она сжала мою ладонь и улыбнулась. И это было как яркий луч солнца, прорвавший низкие грозовые облака.
В половине десятого мы подъехали к дому Найджела. На входной двери висел траурный венок. Я и представить не мог, что погребение Грэма будет обставлено столь помпезно.
Найджел позвал гостей. В углу большой комнаты он устроил нечто вроде раки Грэма: цветная фотография в рамке – Грэм улыбается, свесив язык, – а на бархатной подушке ошейник покойного пса, бирка с именем и адресом его хозяина и собачье печенье, обрызганное серебряной краской. Ланс выглядит лет на десять старше Найджела, и он бреет голову, хотя и не очень аккуратно – его череп пестрит как зажившими, так и свежими порезами. Ланс был в темном костюме, а в ухе у него сверкала золотая сережка, – похоже, он думает, что сережка добавляет ему необычности.
В черном подсвечнике горела свеча.
– Я не дам этому пламени угаснуть, – всхлипнул Найджел.
– Ты должен задуть ее перед тем, как лечь спать, – посоветовал я. – По статистике число пожаров в частных домах взлетело до небес с тех пор, как свечи стали обязательным предметом интерьера.
Усопший Грэм лежал в коробке из мебельного магазина среди сушеных цветов и трав. Пасть у пса была полуоткрыта, и видневшиеся зубы придавали ему, даже после смерти, агрессивный вид, и я, как всегда, не чувствовал себя в его присутствии комфортно.
Оставив гостей поедать бутерброды с рыбой и потягивать розовое шампанское, я отправился в маленький садик за домом и приступил к трудоемкому занятию – выкапыванию могилы в сырой глине. Я часто останавливался передохнуть, утирал пот со лба и оглядывался на окно гостиной, откуда кто-нибудь из друзей Найджела ободряюще махал мне рукой. Я видел Георгину, окруженную толпой мужчин, они болтали и то и дело заливались громким смехом. Издалека Георгина казалась худее, чем вблизи. И удивительно напоминала Найджеллу Лоусон[21].
Никто не предложил помощи. Хотя должен отметить, что, когда начался дождь, приятель Ланса, тоже гей, – который представился мне так: «Я – Джейсон, я сумасшедший и одно время ходил с зелеными волосами» – вынес мне зонт и тут же убежал обратно в дом, боясь промокнуть.
Интересно, Джейсон или кто-нибудь еще из гостей пробовал когда-нибудь копать могилу одной рукой, держа в другой зонт?
Принимать участие в церемонии погребения у меня не было ни малейшего желания. На мой взгляд, песня Элвиса Пресли «Старый овчар», звучавшая из проигрывателя, и траурная процессия с магазинной коробкой и ее содержимым демонстрировали полную утрату чувства меры.
Когда настало время опускать коробку в могилу, случилась безобразно эмоциональная сцена. На заплаканного Найджела было жалко смотреть, слушать его рыдания тоже. В какой-то момент он едва не свалился в яму. К моей великой досаде, коробка оказалась шире ямы и мне пришлось опять взяться за
Найджелла Лоусон – британская кулинарка, пишет о стряпне в прессе и ведет передачу на телевидении.
