и в кино своих собственных находок, но известные режиссеры были рады работать с ней – она в действительности только улучшала каждой своей находкой кадр и сцену.
В восторге от игры и от работы с актрисой был тогда еще начинающий Михаил Ромм. Он увидел Раневскую на сцене и пригласил ее сниматься. Для Раневской это был дебют в кино. О фильме «Пышка» (а снимал Ромм именно его) мы вспомним еще не раз, здесь же отметим вот что. Фильм снимался в немом варианте, без звука. У Раневской была роль француженки госпожи Луазо. Ничего сложного как будто. Но для того, чтобы лучше вжиться в образ этой госпожи, Раневская не только достала оригинал рассказа Мопассана, но прочла еще несколько, выучила специально множество французских фраз и предложений.
В общем, все говорит о том, что будь сценарий хорошим и будь хорошим режиссер, Раневская в главной роли смогла бы сыграть так, что ее роль стала бы отдельной темой для изучения в аудиториях университетов.
Какие еще могли быть причины того, что Раневской не давали главных ролей?
Увы, ларчик просто открывался. История сохранила для нас настоящую причину, по которой Фаина Раневская никогда не была первой в титрах.
Товарищ Сталин, как я уже выше писал, очень любил кино и понимал его роль, ведь Ленин научил: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Поэтому самый талантливый на то время режиссер Эйзенштейн был обласкан Сталиным. И именно Эйзенштейну Сталин как бы вскользь намекает на то, что хорошо бы снять «фильму» про великого русского царя Ивана Грозного.
На одну из главных ролей в этом фильме рассматривалась кандидатура Раневской.
Сохранилось немало всяческих историй про отношения Раневской и Эйзенштейна. Например, рассказывают, что Раневская напрочь отказалась сниматься в фильме Эйзенштейна, сказав: «Да я лучше кожей со своей задницы буду торговать, чем сниматься у Эйзенштейна». На что якобы Эйзенштейн ответил спустя время вопросом: «Как идет торговля?»
Вполне возможно, такое и было. Но если и так, то это было игрой хороших друзей, пикировкой, обменом оригинальными ироническими находками. Да, Раневская была дружна с великим режиссером, конечно же, она хотела сниматься у него, конечно же, Эйзенштейн понимал, что он теряет, не вводя Раневскую в число своих актеров при съемках такого фильма. Но они знали те подводные камни, которые были ведомы только им.
Просмотрев кандидатуры актеров для съемок фильма «Иван Грозный», министр кинематографии товарищ Большаков (знаковая фамилия, не правда ли?) отправил официальное письмо. В нем черным по белому значилось: «Семитские черты лица Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах».
Вот такой ларчик. Раневская слишком явно была еврейкой. И хотя в то время оголтелого сионизма в Стране Советов не было, тем не менее партия бдительно следила за тем, чтобы главными героями на советских экранах были товарищи явной славянской
