того, что глупость спускать было нельзя, все это Турпалу здорово надоело, – у него хватало других мыслей, чтобы заботиться еще и о нервничающем подростке. Крутанув шеей, Турпал Усоев, заместитель командира группы специального назначения, рост 191, вес 98, сделал короткое движение всем телом – одновременно руками и ногами. Парня приподняло с уже обжитого им местечка, перевернуло в воздухе и швырнуло лицом вниз. «Аа!» – коротко взвыл Гада, и Турпал стукнул еще раз, вполсилы, даже не до конца сжатым кулаком.
– За что?
Вынырнувшее из снега лицо Гады было мокрым и облепленным снежинками. За глупый вопрос Турпал ударил его еще раз, но выражение на лице уже сменил, и поэтому мальчишка удержал готовый вырваться повторный крик. Все-таки был достаточно сообразительным, а последние несколько месяцев приучили его к пониманию выражений, которые появлялись на лице командира. Рисковать изъявлением собственного мнения при том, что было на нем сейчас написано, – значило очень сильно ошибаться в планах на жизнь.
– Ты говоришь лишнее, Гада, – негромко, играя интонациями на каждом слове, произнес Турпал. Парень шевельнул желваками под кожей щек, но теперь все же смолчал. Турпал испытал некоторое разочарование, но уже через секунду удовольствие от еще одной маленькой, невидимой победы над чужой волей стало главенствующим, и он почти спокойно улыбнулся.
– Ты не огорчайся, – произнес он после минутного молчания, видя, что дыхание молодого чеченца уже выровнялось, тот уже окончательно совладал с собой.
– Да, Аллах приказывает быть справедливым и милостивым[7]. Но ты прав. Ты и сам знаешь, что это вовсе не распространяется на неверных. К ним, наоборот, грешно быть милостивыми… И мы не собираемся. Но иногда нужно ждать. Молча.
На этот раз Гада кивнул, широко и несколько смущенно улыбнувшись. Он явно пришел в себя, а как у всех молодых людей, настроение у него могло измениться за секунду. В этом были и свои хорошие, и свои плохие стороны, но с годами Турпал научился относиться с некоторой снисходительностью к простительным недостаткам молодежи.
Годы… Выживший во многих десятках стычек боец, Турпал Усоев прожил на земле уже достаточно долго, чтобы позволить себе не колебаться, решая судьбу тех, кто оказался его товарищем на очередной бой. Некоторые считали, что он прожил слишком долго: были и такие. Сделать с этим ничего было нельзя – подразумевалось, что его семилетней давности позор останется с ним навсегда, что бы он ни сделал. Но это если не сделать что-то такое, что будет важнее любого прошлого, каким бы оно ни было. А кроме того, за последние годы он сделал достаточно много, чтобы понемногу начали исчезать скрытые, затуманенные ухмылки в глазах у тех людей, кто с ним разговаривал, – пусть даже подчеркнуто дружественно.
Тогда, семь лет назад, он вел за собой два с лишним десятка бойцов, чтобы оторвать посильный кусок от отряда федерального спецназа, с удивительной наглостью пришедшего
Коран, глава XVI, стих 92.
