и светловолосы, в детстве длинноголовы, но чрезвычайно округлы по формам. Мы спрашивали себя: к какой расовой категории отнесли бы это племя наши расовые исследователи. Возможно, они вынесли бы убеждение, что их светлые волосы и голубые глаза происходят от готов, которые в свое время продвинулись до Черного моря, либо же помимо нордической, фальской[11] и восточнобалтийской они открыли еще одну, четвертую расу светловолосых людей. (Украинцы (малороссы), как и другие русские (великороссы и белорусы), такие же индоевропейцы (арийцы), как германцы или балты. Если же говорить о «примесях», то восточные украинцы, пожалуй, больше арийцы, нежели большинство немцев. – Ред.) Из мужчин гражданского образа жизни мне приходилось видеть только людей преклонного возраста. Более молодые мужчины явно были солдатами. Разумеется, крестьяне часто пытались провести нас, выдавая за свои «сыновей» переодетых в штатское солдат, которые влились в их семьи, чтобы избежать плена. Мы делали вид, будто верим их надувательству. Женщины снискали нашу всеобщую любовь благодаря отличному телосложению. Их лица часто были менее привлекательными, но все же отличались определенной красотой, не говоря уже о той восхитительной девушке, которой наш батальонный врач Нитман удалил больной зуб, после чего она в виде благодарности с очаровательной улыбкой милейшим голоском сказала: «Scheiße!»[12] Это было единственное немецкое слово, которое она запомнила на слух, но значения которого не знала. В ином случае она, разумеется, его бы не употребила. Все же в целом украинки очень целомудренны, едва ли не чопорны.
Как солдат моется? Обнажившись по пояс. Так он выучился мыться еще новобранцем, и так все солдаты поступали на Украине. Им даже в голову не приходило, что этот здоровый обычай может показаться оскорбительным случайно увидевшим их женщинам. Украинки же, завидев это, в смущении отворачивались, говоря: «Германцы некультурные!»
Их семейная жизнь казалась нам образцовой. Каждый из сражавшихся на Восточном фронте был впечатлен тем, сколь чадолюбивыми были все русские. Когда какой-нибудь молодой отец семейства из наших показывал фото своих детей, его тут же окружало порой не одно украинское семейство со светящимися лицами и возгласами: «Маленькие, маленькие!» У нас никогда не появлялось чувства, что мы находимся во вражеской стране, когда мы входили в какой-нибудь крестьянский дом. Повсюду нас принимали вполне дружески.
Когда я однажды, двигаясь для рекогносцировки местности впереди войск на вездеходе вместе с моим адъютантом и Хайном, заехал в расположенное в живописном зеленом месте село, то узнал там, что русские войска оставили его час назад и мы оказались первыми немцами, которых местные жители увидели в лицо. Нам показалось нецелесообразным сразу отправиться дальше. Мы остановились в одном из крестьянских домов, намереваясь дождаться наших главных сил, на подход которых рассчитывали через полтора часа. В доме жили только две женщины, мать и дочь, одной из которых
Фальская раса – малая раса (антропологический тип) в составе европеоидной расы.
Дерьмо!
