договариваешь мне, хитрый волчонок. Зачем я нужен тебе на этом вечере? А ну, говори!
– Ну да, тебя не проведешь, старый лис, – усмехнулся Владимир. – Твое присутствие мне действительно необходимо для дела. Хочу поставить на место одного молодого выскочку, имеющего наглость усомниться в твоем существовании, и, как следствие, в моем умении владеть шпагой.
– Каков наглец! – возмутился де Вилья. – Усомнился в моем существовании?! Ну, это уже оскорбление! И отчего же ты сам не насадил его на свою спицу, малыш? – И испанец кивнул в сторону трости со скрытым клинком, лежащую на столике рядом.
– Не представилось возможности, мой дорогой друг. Но я и не хочу нанизывать его на мою, как ты выразился спицу, я всего лишь хочу проучить наглеца и преподать урок.
– Самый хороший урок ты можешь преподать ему, пустив кровь!
– Боюсь, он слишком осторожен для этого.
– Боюсь, тогда он просто трус, – фыркнул Мартин.
– Вот именно! – кивнул Владимир. – А что лучше всего не уязвляет мужское самолюбие, чем доказательство его трусости в присутствии всего света, о котором потом еще долго будут судачить злые языки?!
– Ну и плут же ты, – расхохотался Мартин и потрепал Волкова по голове.
– Поднимем за это наши бокалы!
Они чокнулись и выпили. Владимир вновь принялся наполнять фужеры, а Мартин спросил:
– И что же это за мероприятие, на котором мы будем вынуждены появиться завтра?
– День рождения одной юной и очень милой особы.
– Значит fiesta.
– Почему именно fiesta?
– Fiesta – праздник жизни, мой amigo, а мы ведь будем чествовать жизнь!
– Тогда пусть будет fiesta, – согласился Владимир.
– Подозреваю, что эта юная особа и есть та, что разожгла искру в твоем сердце?!
– От тебя ничего невозможно скрыть, старый лис. Да, это она: Анечка Ларионова, красивое и юное создание, подобное ангелу, спустившемуся с небес.
– Ты ведь хотел оставить эти вздорные мысли во благо своего amigo, – усмехнулся Мартин.
– Хотел, – кивнул Владимир. – Но они не перестают меня мучить.
– Чаще всего мы не выбираем свою amor, она сама находит нас в самые неожиданные моменты нашего бытия, – со вздохом произнес испанец, а затем сделал глоток вина и, закрыв глаза, минуту помедлил, как бы вспоминая что-то, после чего добавил. – Так было и со мной.
– Ты был влюблен?! – удивился Владимир. – Никогда бы не подумал. Я всегда считал, что твоя истинная любовь – это вино и драки.
– Кое-чего ты все-таки обо мне не знаешь, волчонок, – театрально взмахнув рукой, сказал испанец. – А я ведь когда-то был даже женат и любил до безумия. Ее звали Аделаида – красивая и горячая женщина, как и ее родная Каталония! И я любил ее больше, чем саму жизнь!
– И что же случилось?
– Случился Бонапарт вместе со своим войском, – с грустью произнес де Вилья. – Однажды его армия вошла в наши земли и, грабя
