Ах, мой милый Андерсен. Елена Юрьевна Кузнецова
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Ах, мой милый Андерсен - Елена Юрьевна Кузнецова страница
По стеклу стекают бисеринки воды. А за окном беснуется Венецианский карнавал. Мелкий моросящий дождик тщетно пытается охладить пыл праздничной толпы. Только может ли мокрое неудобство испортить восторг от долгожданной масленой недели. Нестройное пение и гитарный перебор долетают в комнату, где спиной к окну сидит Старик. Треснуло полено, и сноп искр выхватил из полутьмы едва заметную улыбку.
– Странно, – подумал Старик, – почему-то мне достаются только дождливые карнавалы. – Он закутал озябшие плечи большим красным пледом. – Годы. Я стал замечать непогоду. И снова приехал в дождь. А там, на мостиках целуются влюбленные. – Ему не надо было выглядывать в окно, чтобы разглядеть, как молодые люди стоят, задрав головы, и ловят губами воду. Некоторые, особенно ловкие, умудряются подсчитать брызги разбившихся капель. И тогда, стоящие рядом, наперегонки начинают шумно целоваться. Сколько брызг – столько и поцелуев. Это веселое соревнование всегда заканчивается потасовкой, – оттого что горячие венецианские парни ни за какие блага не согласятся признать себя побежденными в этом сладостном турнире.
Старик взял молитвенник. Толстая книжица раскрылась на листе с засушенной ромашкой. Морщинистые пальцы бережно поднесли ее поближе к свету. Некоторые лепестки давно выпали. Через несколько страниц выглянул тюльпан. Он еще сохранил желтый огонь, опаливший его пунцовые лепестки. Но запах – тонкий и слабый – уберегла только роза. Когда-то она была алой, но со временем цвет поблек и утратил живое тепло. У нее был маленький изъян – зеленый корявый листочек. Но седой человек знал: то, что для иных урон, для других – выигрыш. Именно поэтому мы помним милые чудачества и смешные недостатки дорогих нам людей.
В руки упал пожелтевший лист. Старик сосредоточенно повертел его, – на вид листику было лет сорок, никак ни меньше. Вероятнее всего, он когда-то принадлежал комнатному растению. Жилки натянулись, и обозначились резные края. Сама же плоть стала местами истончаться: скоро от листика, вероятно, останутся только прожилки.
– Ты рассыплешься в прах, и никто не вспомнит, какой ты был зеленый. – Не горюй, приятель, – Старик провел пальцем по темным канальцам, – я ведь тоже…
– Смотри, сейчас покажу!
Он крепко зажмурил глаза и оказался рядом с целующейся парочкой. Они стояли на простом горбатом мостике. От времени он весь облупился, а кое-где и обломался. Внизу плескалась мутная, пахнущая плесенью вода с плывущей мишурой. Два одинаковых дома смотрели друг на друга темными окнами и являли полное безразличие к любовникам. Да только тем никто и не был нужен.
Они совершенно не замечали, что их разноцветные плащи давно намокли и запачкались, а маски болтаются за спиной и имеют изрядно помятый вид. Щеки девушки пылали, а губы давно сделались малиновыми. Но кавалер и не замечал, что от его стараний уста дамы несколько припухли.
– Неделя, целая неделя свободы! Свободы от строгих правил, запретов! Время молодых безумств и любви, которая словно воздух, окутала Венецию! – Старик размахивал руками и кричал в серое небо. Но карнавал его не слышал. И влюбленные не прервали своего важного занятия. Никто, никто не видел и не слышал Старика. Он посмотрел на листок, лежащий на ладони, и закрыл глаза.
– Получилось, – снова рука погладила темный скелетик. – Наш путь в пространстве заканчивается, остается только уповать на путешествие во времени. – Старик бережно вынул засушенные растения из молитвенника и стал медленно опускать на угли камина. Вспыхивая ярким светом, памятные знаки на мгновенье превращаются в живые, и тогда Старик слышит их голоса…
– Ах, какой прекрасный город Амстердам, – пропел зычным басом тюльпан, – Старик не ожидал такого мощного голоса от цветка и удивленно смотрел, как искры поднимаются вверх.
– Я была самой счастливой, – певуче произнесла роза с изъяном, – меня готов был съесть от избытка чувств кузнечик! – А теперь я твоя, огонь!
– Моя-я! – Огонь закружил розу в вихре горящей страсти.
– Красота – нетленна. Даже, когда пропадает обаяние молодости, истинная красота не боится увядания, если приносила радость другим. – Старик потер глаза. Он сделал вид, что упавшая ресница стала причиной невольной слезы. Но огонь тоже был старый. И ему показалось, что глупо стесняться сентиментальности. Сам он был бы только рад поплакать, – уж очень накипело у него на душе, – одно слово – пламя. Но такая уж участь у огня, – ему приходится гореть при любых обстоятельствах.