«несчастных кронштадтцев»[21]
Думающие рабочие также полагали, что политику в деревне надо срочно менять. Старый знакомый Владимира Ильича, питерский рабочий Василий Николаевич Каюров, писал из Сибири: необходим именно налог, «к которому с колыбели привыкло крестьянство и который психологически воспринимается им как наиболее законный и справедливый, а именно: установление определенного налога с десятины, обязательно заранее декретированного… Этот метод мог бы дать самые положительные результаты и почти безболезненно»[22].
4 февраля 1921 года, после выступления Ленина о необходимости пересмотра отношений рабочего класса с крестьянством, Московская конференция союза металлистов принимает резолюцию, в которой прямо указывалось, что существующая продовольственная политика не соответствует интересам ни рабочих, ни крестьян, а посему необходимо «заменить разверстку определенным натуральным налогом».
А 8 февраля, при обсуждении на Политбюро доклада Н. Осинского о подготовке к весеннему севу, Владимир Ильич формулирует проект тезисов, в которых требуется «удовлетворить желание беспартийного крестьянства о замене разверстки (в смысле изъятия излишков) хлебным налогом»[23].
Политбюро переносит этот вопрос в специальную комиссию. 17 февраля «Правда» открывает на своих страницах дискуссию по этому вопросу. И лишь 24 февраля Пленум ЦК РКП(б) принимает за основу проект постановления о переходе от разверстки к натуральному налогу[24].
Возникали ли по поводу данного решения какие-либо сомнения или разногласия? Безусловно, возникали. И дело не только в «инерции мышления» или доктринальных соображениях.
С чисто прагматической точки зрения продразверстка, при всех ее издержках, все-таки давала результат. Если в 1918 году с ее помощью удалось собрать 110 млн. пудов хлеба, то 1919 год дал 220, а 1920-й – более 285 млн. И это притом, что Временное правительство предполагало получить с помощью разверстки более миллиарда пудов. А вот продналог, по предварительным расчетам, мог дать в 1921-м лишь 240 млн. пудов[25].
Главное же, в условиях, когда военная опасность сохранялась, надо было ломать уже сложившуюся, ставшую привычной для управленцев систему. Высказывались и политические соображения. Михаил Иванович Калинин, хорошо знавший деревню, прямо писал, что если будет разрешена торговля, то «я не сомневаюсь, что не пройдет и двух лет, как нам придется делать новую революцию против народившихся капиталистов»[26]. Так что основания для сомнений были.
В своей интереснейшей книге «Дискуссии об экономической политике в годы денежной реформы. 1921–1924» Юрий Маркович Голанд впервые обратил внимание на вышедшие в Нью-Йорке в 1945 году воспоминания известного ученого-химика, академика В. Н. Ипатьева, являвшегося в 20-е годы членом Президиума ВСНХ, а позднее ставшего «невозвращенцем». По его информации, при обсуждении ленинских предложений в ЦК Владимир Ильич якобы остался в меньшинстве.
Там же. Т. 44. С. 107.
Там же. Т. 43. С. 443, 434.
Там же. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 9.
См. статью
