Кьеркегора. Он получает в наследство крупное состояние, а потом переживает «землетрясение» – так он сам назвал духовный кризис, которому впоследствии было суждено его совершенно преобразить.
1840 год: Кьеркегор выдерживает экзамен по теологии (2 и 3 июля), а 10 сентября обручается с Региной Ольсен.
1841 год: 29 сентября он защищает диссертацию «О понятии иронии с постоянной ссылкой на Сократа», 11 октября разрывает помолвку, а несколько дней спустя уезжает в Берлин, чтобы прослушать курс «Философии откровения» Шеллинга. Фейербах публикует свой труд «Сущность христианства».
1843 год: Кьеркегор публикует «Или – или», «Тревога и трепет», «Повторение». Вторая поездка в Берлин.
1844 год: публикация «Философских крох» и «Понятия тревоги»[1]. В этом же году рождается Фридрих Ницше.
1845 год: публикация «Стадий жизненного пути». Третья поездка в Берлин.
1846 год: в январе на Кьеркегора обрушивается с нападками сатирический журнал «Корсар». Публикация «Заключительного ненаучного послесловия к философским крохам». Четвертая поездка в Берлин.
1847 год: Кьеркегора несколько раз принимает король Кристиан VIII (годы правления 1839–1848). Публикация «Дела любви». В ноябре Регина Ольсен выходит замуж за Фредерика Шлегеля.
1849 год: публикация труда «Болезнь к смерти» («Трактат об отчаянии»), Кьеркегор пишет Регине, объясняя причины своего поведения. Письмо возвращается нераспечатанным. В этом же году рождается Юхан Август Стриндберг.
1850 год: Кьеркегор сталкивается с финансовыми трудностями. Публикация «Христианских речей».
1851 год: Кьеркегор публикует несколько «Поучительных речей».
1854 год: смерть епископа Мюнстера.
1855 год: Кьеркегор вступает в полемику с датской Церковью, в первую очередь с Хансом
Лассеном Мартенсеном, и на собственные средства издает памфлет «Мгновение». В марте Регина покидает Данию и уезжает на Антильские острова. 2 октября Кьеркегор теряет сознание на улице Копенгагена и 11 ноября умирает без гроша в кармане, отказываясь от предложенного ему причастия.
Предисловие
Существуют истины, касающиеся непосредственно нас самих, настолько основополагающие, что без них человеческое существование не поддается пониманию, а жизнь является бессмысленной. Сами по себе эти истины не наделяют жизнь объективным, вневременным смыслом. В то же время в них сокрыт субъективный, частный смысл, важный для конкретного человека, живущего здесь и сейчас, душу которого без конца терзают неуверенность и постоянно встающий перед ним выбор.
Как философская (она же умозрительная) мысль, проявляющая интерес к «вещам в себе» и сотворяющая «абстрактные системы», может принимать во внимание жизнь конкретно взятого человека, который страдает, отчаивается, любит и умирает? Неужели для такой личности истина является лишь вопросом концепции? Может для него это нечто такое, чем нужно завладеть и сделать своей собственностью?
И можно ли истину, имеющую значение для человека, сражающегося с превратностями судьбы, преподавать с кафедры университета? Не должна ли она, скорее, быть свидетелем перипетий на долгом жизненном пути извечного преодоления страхов, тревог и отчаяния?
В этом как раз и убежден Сёрен Кьеркегор. Он страстно желает овладеть знанием, сделать его своим и добиться понимания, способного удовлетворить любые запросы – интеллектуальные, экзистенциальные, внутренние.
«Речь идет о том, чтобы обрести собственную, частную истину, найти идею, ради которой можно жить и умереть»[2]
Сёрен Кьеркегор сражается с системой, потому что системы земного существования попросту нет; с идеализмом, потому что существование нельзя свести единственно к его осмыслению; и, наконец, с пантеизмом, потому что Бога нельзя путать с абсолютным духом Гегеля, потому что он не может быть конечным пунктом диалектического развития философской мысли.
Как религиозный мыслитель и писатель, Кьеркегор тратил все силы на то, чтобы пролить свет на убаюкивающие иллюзии, в плену которых, по его мнению, пребывали христиане того времени: чтобы попытаться вернуть их на путь страданий подлинного христианства, которое в принципе нельзя воспринимать как должное – беспокойное и тревожное по самой своей природе, все время требующее все новых и новых страданий. И без конца напоминал им, что означает обет «стать христианином». Не довольствоваться быть «христианином», а считать своим долгом следовать христианству, делая акцент именно на долге.
Таким образом, в своем научном наследии, многожанровом и в силу этого способном любого сбить с толку, он неопровержимо доказал существование не определимого предмета знания, а совершенно
В переводах на русский язык эта работа называется «Понятие страха», но поскольку в одной из последующих глав автор, объясняя выдвинутую Кьеркегором теорию тревоги, дифференцирует ее от страха, здесь и далее вместо привычного для русскоязычного читателя термина «страх» будет использоваться другой, «тревога». То же самое касается и другой его работы, «Страх и трепет», которая в данной книге фигурирует под названием «Тревога и трепет». –
А 75. –
