белела, как молоко. Солнце едва пробивало сплошную туманную пелену, где-то в зарослях копошилась ондатра. Небольшой вытоптанный рыбаками пятачок с двумя рогатками был свободен. Пустая консервная банка и молочный пакет валялись в сторонке, Витя пнул их ногой в траву.
Батя уже давно закинул удочку, а у него намотался такой узел, что пришлось обрезать и налаживать новую снасть.
– Эх ты, рыбак! – сквозь зубы упрекал отец, откусывая кусочек грузила.
Витя виновато улыбался, держа двумя руками второе колено удочки, коробок с червями и двухлитровую банку.
К полудню у отца битком набивался пакет красноперой плотвички, бравшей, казалось не на хлеб, а на его тень – Витя всерьез думал, что рыба сама шла на удочку к папе. Он же любовался двумя-тремя пескариками, пойманными со дна и посаженными в банку вместе с куском элодеи.
– Пап, а давай купим лодку?
– Мотай удочку, смотри, опять запутал, – так же равнодушно отвечал отец, пропустив лодку мимо ушей.
“Эх, был бы у меня брат, мы бы сколотили с ним плот и отправились в путешествие” – мечтал Витя, плетясь позади отца, шумно и широко шагавшего в резиновых сапогах к дому.
4
– Батя, привет, это я, – ответил он дрогнувшим баритоном на хриплое “да?” так хорошо знакомого ему голоса на том конце телефона. – Я нет, не дома…Как ты, как Мария Павловна?
Когда мама умерла, батя погоревал недолго и женился на молоденькой машинистке из своего отдела. “Что было, то было, а жить надо”, – объяснял он сыну. Выйдя на пенсию, уехал с мачехой на ее родину в Рыбинск. Виктору досталась квартира, на которую они обменяли бабушкин дом, и он стал жить, как и мечтал, “отдельно от родителей”. Быстро женился, быстро завел ребенка. Быстро все потерял. Теперь в этой хрущевской трешке, отремонтированной и обставленной “на европейский манер”, обитал его двойник.
– Батя, нам надо поговорить, – начал Виктор и потерялся. Отец был уже стар и вряд ли мог чем-то помочь, кроме того факта, что оставался собственником жилья. Но где гарантия, что Фантом уже не “обработал” его?
– Что у тебя с голосом, сынок, приболел? Вчера такой бодрый был? –равнодушно говорил отец. “Так и есть, звонил” – подумал Виктор и для подтверждения бросил:
– Ну что там с квартирой?
– Да что, вот Мария Петровна вернется, тогда и поговорим, – еще спокойнее протянул отец.
– Ну хорошо, я позвоню, будь здоров! – Виктор сбросил звонок.
Значит, он уже действует, наверняка нанял адвоката и теперь ищет возможность встречи с отцом.
В девятом классе у Вити стал ломаться голос. Позже, чем у других мальчишек в его и в параллельном классе. Даже в восьмом пацаны уже говорили баском. Его же фальцет не давал ему покоя. Он разрабатывал по утрам низкие ноты, которые к приходу в школу
