в замок, и атаку эту решили поручить воеводе из худого княжеского рода Дмитрию Хворостинину. Иоанн видел, как воевода готовится к выступлению. Он был строен, высок, подтянут, с аккуратно подстриженной светлой бородой на красивом, мужественном лице. Государю рекомендовал его Василий Глинский, дядя царя, в чьем полку служил юноша.
Во главе конного отряда, под стягами, ворвался Хворостинин в горящий город, и русские всадники, закованные в броню, зловеще озаряемые пожарищами, стремительной атакой смяли и опрокинули врага. Уцелевшие сломя голову стремились в замок, но Хворостинин не стал их преследовать и велел обратиться к горожанам со словами:
– Мы здесь для того, чтобы не позволить вам стать живым щитом для тех, кто еще пытается защищать замок! Следуйте за нами в наш лагерь, под защиту нашего государя! Он милостив и не хочет, дабы из вас кто-то еще погиб!
Ратники возвращались в лагерь. Испуганные, измученные, исстрадавшиеся в страшном пушечном огне, жители вышли следом за ними нестройной, гомонящей толпой, уповая на милость того, чья броня издали сверкала позолотой – русского царя.
Обернувшись к Телятевскому, Иоанн приказал:
– Вели их разместить в лагере и накормить.
Кормить и размещать пришлось тысячи человек, но и к этому царь был готов. Афанасий Вяземский, недавно поступивший на придворную службу, умело занимался провиантом – его привел Алексей Басманов – и он сделал все, дабы никто не остался голодным. И люди, поняв, что им уже не угрожает смертельная опасность, немного окрепли духом и уже обдумывали, как будут восстанавливать уничтоженное хозяйство. Дети с пригорка наблюдали за пушками, которые еще шесть дней продолжали бить по замку. Казалось, с каждым днем он таял, превращаясь в груду руин.
Непонятно, на что надеялся Станислав Довойна и почему так долго тянул со сдачей замка, но как только русское войско начало готовиться к штурму полуразрушенного замка, литовский воевода вывесил белый флаг. Возможно, он ждал, что на помощь ему придут Радзивилл и король с большим войском, но этого не могло произойти. Радзивилл еще на пути в Вильно велел объявить о сборе посполитого рушения и едва ли не сразу двинулся на дорогу между Полоцком и литовской столицей. Под его знаменами собралось не более двух с половиной тысяч воинов, и отправляться на помощь осажденному городу было для него и его войска смерти подобно. Потому он беспомощно стоял и ждал, ежедневно получая донесения о ходе осады. Издали он слышал, как гудят выстрелы пушек, и с ужасом осознавал, что Полоцк потерян.
Еще до того, как Довойна согласился на переговоры, Радзивилл отступил к Вильно и начал укреплять столицу.
Но Иоанн уже не мог продолжить поход, государство бы не потянуло тогда такие огромные расходы, и взятием Полоцка ограничился тот поход. Довойна был пленен, наемникам разрешили со своими знаменами уйти. Отступающие воины успели узреть страшную картину – Иоанн велел утопить в реке всех оставшихся
