рипарковался на своем месте. Автоматически сначала выключил дворники, потом фары, заглушил мотор. На улицу выходить не хотелось. Откинулся на спинку сиденья. На улице не переставая с утра, лил дождь, было сыро и зябко, а здесь, в машине тепло и тихо, от монотонного шлепанья капель о крышу машины хотелось расслабиться и заснуть. Зажег свет и посмотрел на часы. «Половина одиннадцатого. Сейчас чуть посижу, переведу дух и домой, – решил уставший мужчина, – Хорошо, хоть двенашка не подводит. Все же новая машина есть новая».
Первой была девятка. Они с Лизой купили подержанную машину. В то время это приобретение тянуло на выдающееся событие. Хотя, впрочем, возложенных на нее надежд не оправдала. А уж сколько кровушки попила, знал только хозяин, да его верный друг Леха. Когда брал, все выглядело достойно: три года как с заводского конвейера, совсем не старая, пробег небольшой, внешний вид – без претензий, не битая. А через три месяца посыпалась. То движок застучал, то свечи забились, то тормозные колодки замены потребовали. Одно за другим. Стало понятно, что продавцы его крупно нагрели, наверняка спидометр подкрутили в сторону уменьшения пробега. Навязали ему, простаку, конкретную развалюху.
Два года латал дыры, менял, ремонтировал. И только один человек, пусть и не без осуждения, тянул с ним эту унизительную лямку, верный друг Леха. Алексей работал механиком в элитном автосервисе, хорошо разбирался во всех марках машин. У него не было за плечами хоть какого-нибудь приличного института, парень не изучал теоретическую механику, сопромат или электротехнику с электроникой. Он был механиком, что называется, от Бога, эдакий современный Левша. Но даже, явное участие божественной силы, не заменило ему упорного многолетнего обучения непосредственно на рабочем месте сначала в небольших частных мастерских, а уж потом, в дилерских салонах. Лешке настолько нравилось возиться с автомобилями, что он сам, по собственной инициативе, разбирался не только в устройствах самих машин, но и в приборах, с помощью, которых тестируют ту или иную поломку. Увлечение механизмами проявлялось у маленького Лешки лет с трех-четырех. Они тогда всей семьей жили на родине отца в селе Знаменском Рязанской области. В этом селе отец родился и вырос, с матерью мальчика познакомился, когда служил в армии на Урале. Домой вернулся после службы с молодой женой, совсем еще девчонкой. Родители избранницу приняли доброжелательно, девушка оказалась работящая, заботливая, уважительная. Первым у молодых родился Лешка, за ним через каждые три года сначала Санька, а потом Людка. Как-то так повелось, что отец, работая в мастерской по ремонту сельхозтехники, частенько брал с собой на работу маленького сынишку. Вот и прикипел мальчишка к железкам. Разбирал-собирал сначала самокаты, потом велосипеды и мотоциклы, и только потом дело дошло до «Москвичей», «Жигулей», «Зилков».
В школе Леха учился слабенько, но родители особенно не ругали, видели и понимали, что у ребенка наклонности не к обучению, но к разного рода механизмам, а значит, свой кусок хлеба всегда заработает. Продолжать обучение в селе после десятилетки возможностей не было потому, что кроме средней школы никаких других учебных заведений нет. Отправлять на обучение в город тоже не позволительная роскошь. Несмотря на неплохой заработок отца в мастерской и зарплату матери-доярки, денег в семье не хватало. Во-первых, нужно «поднимать» еще двоих ребятишек: кормить, одевать, обувать, учить. Во-вторых: родители отца часто болели, особенно мать. Поскольку отец был в семье самым младшим и единственным ребенком, проживающим рядом со стариками, то и ответственность за здоровье и саму жизнь родителей ложилась на него. В больницу нужно ездить в районный центр, да и лекарства не дешевые, а откуда у стариков деньги? Вот и выкраивала семья средства из собственного бюджета. Однако, это еще не все затраты. Дело в том, что в Гальцево Московской области проживала сестра отца, тетя Маша. Жизнь ее не задалась, не смогла обзавестись семьей. Из села, в свое время, уезжала с женихом. О том, что и как там не сложилось, из всей родни знала только бабушка, да и та молчала. Словом, не было у тети Маши ни мужа, ни детей. Обнаружили у нее рак груди. Приехала к родителям, рассказала о своем горе. И без того старики частенько хворали, а после такого сокрушительного известия и вовсе слегли. Обратилась мать к сыну: «Ванюша, сынок, Машка то наша сильно больна. Все, что было за душой, продала, на леченье потратила. Нужна операция платная, а денег нет. Помоги, родненький, спаси Машку. Мы с дедом твоим ребятам все имущество свое подпишем». Иван на слова матери даже обиделся. Он и без имущества родителей готов помочь сестре. Только почему сама помощи не попросила? Впрочем, не в его правилах осуждать сестру. Своих денег на операцию не хватило, пришлось занять. Сам отвез деньги Маше. А тут и старшему сыну в армию идти, опять долги. Проводили Леху в армию скромно. О болезни Марии не распространялись. Зачем посторонним людям знать об их беде, да и на операцию большие надежды возлагали. Думали – обойдется. Уже в армию мать написала, что тетя Мария умерла. Не помогла операция. Но перед этим, составила завещание и квартиру свою однокомнатную в Гальцево отписала брату Ивану, отцу Алексея.
По возвращении из армии, Леха, как полагается, отгулял дембель. На семейном совете решили квартиру тети Маши оформить на старшего
