сжимавшие ее плечо, Арина спросила:
– Сколько вам тогда было?
– Лет по тринадцать, не больше.
– Почему он уехал? Не захотел работать у отца?
– Макс вообще не хотел работать. Когда Лари впервые привел нас к себе в ресторан, мы еще и в школу-то не ходили. Я просто ошалел… Мы с мамой тогда ели алюминиевыми ложками, а там был какой-то сказочный, сверкающий мир! Царство вечного счастья…
Арина ввернула:
– Королевство. И в тебе проснулся королевич.
– Что? Смешно, да?
– Ничуть, – она всегда серьезно относилась к детским представлениям о счастье.
– А Максу было смешно. На него это великолепие не произвело никакого впечатления. А мне потом снились эти крахмальные скатерти, блестящие приборы, разноцветные соломинки для коктейля.
Арина незаметно приподняла брови. Он ругал ее за это, говорил, что морщины появятся.
– Сколько же лет Лари уже управляет нашим рестораном? А он не дурак, да?
– Ну что ты, маленький! Далеко не дурак.
Ужас настиг его новым порывом влажного дождя: «Лари, Лари! Неужели я это сделаю с тобой? Я уже это делаю, Лари…»
Кирилл перевел дух и продолжил:
– Иначе бы нас уже съели с потрохами. Лари еще и осторожен. Может, даже чересчур осторожен. Главное для него, чтобы все шло, как идет. Он говорит: раз до сих пор все было совсем даже неплохо, то нет нужды что-либо менять. Помнишь, я тебе рассказывал о парне, которого встретил в Москве? Ну, французский повар!
– Который обкормил тебя «жюльеном»?
– Вот-вот, я весь на комплименты изошел… Так старался, заманивал его к нам, наврал с три короба о прелестях жизни в Сибири: охота, лыжи, рыбалка…
Арина вставила:
– Не так уж и наврал.
– Когда ты последний раз ходила на лыжах? В школе? Вот именно. Но французу ведь не обязательно об этом знать, правда? Он загорелся, ему захотелось все это испытать. Они ведь знаешь, какие заводные эти французы! Через полгода него заканчивается контракт с одним московским рестораном, а я никак не могу уговорить Лари…
«Ох, Лари, неужели я способен на это?!»
– А в чем загвоздка? – спросила Арина.
– Как обычно… В деньгах. Этот повар обойдется нам дороже любого из местных. Но ведь и реклама какая! Настоящая французская кухня.
«Он говорит о вещах, которые его безумно увлекают, а глаза такие, будто сейчас заплачет. Что с ним такое?» – ее рука невольно потянулась к его гладкой щеке.
– Ты уболтаешь своего Лари, я уверена, – сказала она. – Ты можешь быть таким убедительным. Уж я-то знаю. К тому же, если он к тебе так хорошо относится…
«Если б ты знала правду, – с тоской подумал Кирилл. – Если б я только посмел рассказать… Что я делаю, Лари?! Как я буду жить после… Неужели к этому я и шел двадцать лет? Это зрело во мне исподволь, а я и не замечал. И вот оно уже вырвалось и затянуло мою девочку, а я не могу и пальцем шевельнуть, чтобы остановить самим же и начатое…»
Слегка
