она уверенно. – Какой бы конверт вам не подали в ближайшие недели, не берите его.
– Там будет взрывчатка? – спросил я. – Но у меня нет заклятых врагов.
– Это вам так кажется. По вашим глазам видно, что вы верите всему, что вам скажут.
Она вдруг тихонько засмеялась и выпустила мою руку.
– Что такое? – насторожился я.
– Вы похожи в профиль на верблюжонка. Красивого, грустного верблюжонка. У вас такая длинная шея.
– Я весь длинный. У меня рост около двух метров. Сколько я вам должен?
Она без малейшего смущения назвала цену. Мне никогда не удавалось так легко говорить о деньгах. Я достал бумажник и еще раз спросил:
– Значит, с той женщиной у меня все будет нормально? А как, именно, не скажете? Может, поднапряжетесь? Я доплачу.
Мне так хотелось это узнать, что я боялся себя выдать. Но она только уклончиво посоветовала:
– Вам придется принять ряд непростых решений. Но если вы все сделаете правильно, ваша дама сердца склонится к вам.
– Как это – склонится?
– Увидите. Только не торопитесь.
– Не торопиться? Ей – тридцать три, мне – тридцать пять. Не так уж много времени у нас впереди.
– Достаточно, – заверила Ксения Петровна. – Еще устанете нянчиться.
– С кем? – не понял я.
– С вашими детьми.
Я не выдержал:
– Зря я сказал про доплату… Вы начинаете сочинять небылицы.
Она обиженно заявила:
– Ничего я не сочиняю! Если не верите, можете вообще не платить.
– Нет уж, я заплачу. И я вам верю. Извините. Просто все, что вы говорите, слишком уж неправдоподобно.
– Главное, не берите конверт, – снова предупредила она.
– Хорошо, не буду.
– Это очень серьезно!
– Я понял, понял. А что это может быть за конверт?
Ксения Петровна только руками развела:
– Вот этого я вам не скажу. Не знаю. Я ведь не Господь Бог.
– Да уж, Он бы мне подсказал.
Она строго одернула:
– Не богохульствуйте!
– Да никогда! Отобедаете с нами?
– Некогда, – вздохнула она. – Столько работы, вы и не представляете. Всем надо помочь. В мире еще много людей, нуждающихся в помощи.
Мне все еще трудно было воспринимать все это всерьез, и я сказал:
– Как у нас в обеденные часы. Всех надо обслужить быстро и на высшем уровне. Приходите ко мне в ресторан, я вас угощу.
Но Ксения Петровна неожиданно воспротивилась:
– Не надо меня угощать! Я ведь взяла с вас деньги. Эдак вы все растранжирите.
Я вышел проводить ее. Когда она наклонилась, чтобы обуться, в прорези ворота показался кусочек старческой, пятнистой кожи. Мне отчего-то стало жаль ее и стыдно, что я так откровенно над ней насмехался, хотя вообще это мне не свойственно. Я виновато проговорил:
