говорит Макс.
– Разве? – она смотрит с удивлением на него, потом на меня. – Вы же те подростки, которые пропали?
Тут я вспоминаю ее:
– Вы с телевидения. Вы у меня интервью брали.
– Да. – Она кивает. – Меня зовут Анжелика.
Мне никогда не нравилось это имя.
– Почему вы думали, что он спрыгнет? – спрашиваю.
Анжелика растеряна. Кутается в бежевое пальто, ветер треплет короткие рыжие волосы.
– Ну, он на перила моста встал вообще-то, – говорит. – Зачем ему туда, если прыгать не собирается?
– Выпендривался просто, – отвечаю я. – А что вы там кричали? «Ничего не слушай»? Думали, что он какие-то голоса слышал? Макс, ты слышал какие-то голоса?
– Ничего я не слышал.
Анжелика чувствует себя неловко. Избегает смотреть нам в глаза, постоянно оглядывается на проезжающие машины. Тонкие пальцы с длинными красными ногтями теребят мочку уха.
Я начинаю догадываться:
– Вы знаете эту историю. Про подростков, которые прыгнули с моста двадцать лет назад.
Ее глаза перестают бегать и теперь смотрят на меня внимательно. А я продолжаю:
– Вы знаете, что они тоже исчезали. Как мы. Поэтому вы думаете, что мы тоже спрыгнем.
Она молчит. Ни отрицает, ни подтверждает.
– Вы за нами следили, что ли? – спрашивает Багров.
– Я просто опасалась, – говорит Анжелика. – Боялась, что вы тоже что-нибудь такое выкинете.
Я сама подозрительность:
– Вы же с телевидения. Вам наоборот нужны такие истории.
Она наклоняется ко мне и негромко, но с жаром говорит:
– Такие истории никому не нужны! Ты хоть знаешь, что тогда творилось?
Ее дыхание пахнет мятной жвачкой, а помада в уголках рта стерлась. Нужно подкрасить.
– А что тогда творилось? – спрашиваю, подаваясь вперед.
Анжелика тут же выпрямляется, смотрит на нас по очереди, сначала на меня, потом на Макса.
– Как раз это я и хочу выяснить.
Она шарит в сумочке из коричневой кожи, чтобы вытащить на свет карманное зеркальце. Смотрит на него, а потом смотрит на меня. На меня с сомнением.
– Глядите. – С видом человека, решившегося на нечто опасное, Анжелика протягивает мне зеркальце так, чтобы я видела в нем себя, а сама старательно отводит взгляд. Отворачивается так, что чуть ли не сворачивает шею.
Я смотрю в зеркальце и вижу там себя и Макса. За спиной у каждого тень – у него и у меня. Зыбкие, нематериальные, будто сгустки черного дыма, принявшие форму человека. Ветер полощет их как грязное белье на веревке, но они все равно остаются на месте, прямо за нашими спинами.
Я нервно оборачиваюсь и вижу Багрова, а кроме него – никого.
– Что там? – спрашивает Макс, пытаясь заглянуть в зеркальце, но Анжелика резко убирает его.
– Видела? – спрашивает. Смотрит со смесью страха и осуждения, а потом повторяет: –
