Кати.
– Она хочет мне добра. Роман, ты не понимаешь, что такое мать…
Она тут же пожалела о своих словах, потому что глаза Романа сделались непроницаемыми.
Это был их последний разговор.
Да, подумала Аня, возможно, он и не смог бы спокойно смотреть на то, что ей приходилось делать, чтобы стать тем, кем она стала. Но с того времени она ни разу не пыталась специально вызвать рвоту. Она просто никогда больше не позволяла себе съесть больше, чем положено, и постоянно работала над своим телом. Но лишь немногие понимали, какой самодисциплины это требует.
– Где ты был? – спросила она.
– Во Франции, – ответил он. – На Корсике…
– Значит, ты действительно вступил в Иностранный легион? – Глядя на его огромную ладонь, накрывавшую ее руку, Аня пыталась сдержать слезы.
– Да.
Она знала о французском Иностранном легионе, потому что в один из тех немногих дней, которые они провели вместе, Роман говорил о такой возможности. А когда он исчез, Аня об этом вспомнила. Легионерам выдавали паспорта с новым именем и новые свидетельства о рождении.
Их прошлое стиралось начисто. И это означало, что, если солдат, которого ты так любила, погиб, ты никогда об этом не узнаешь.
– Ты решил, что это лучше, чем остаться со мной?
– Так было надо, Аня. Мне надо было начать все заново.
– И как теперь тебя зовут?
Он снова не ответил, и Аня поняла, что ему нельзя разглашать свое новое имя. Как нельзя было приходить сюда. Для легионеров свидания с прошлым строго запрещены.
– Роман. – Аня сама ответила на свой вопрос, потому что для нее он навсегда остался Романом. Да, возможно, многое изменилось, но в ее сердце он был все тот же Роман. Ее чувства к нему никогда не исчезали, а сейчас и вовсе обострились.
– Ты до сих пор служишь в легионе?
– Нет.
– Сколько ты там прослужил?
– Десять лет.
Значит, он ушел из легиона в двадцать восемь лет, а до сегодняшнего дня прошло еще четыре года.
– Так почему ты сегодня здесь?
– Мне надо было убедиться, что у тебя все в порядке.
– И потом ты уйдешь?
– Да.
Он должен. Он не хотел усложнять ей жизнь. От него всегда были одни проблемы.
К тому же он читал в прессе, что у Ани отношения с Микой. Странно. Ему всегда казалось, что танцоры-мужчины – просто красивые мальчики в трико.
Сегодня он изменил свое мнение.
– Аня, я пришел, чтобы просто посмотреть на тебя. Теперь я вижу, что у тебя все хорошо.
– Тогда уходи.
Но он не уходил. Они стояли, смотрели друг на друга и говорили. Но не губами, а глазами, так же как делали это много лет назад. Тогда взгляд Ани пересекал большую детдомовскую столовую, чтобы встретиться с его взглядом.
«Ты вспоминал обо мне?» – молча спрашивала она.
Его
