Все это действовало через сложную систему шестеренок, цепей, паровых цилиндров и рычажков. Вместо колес у повозки было четыре ножки, на них она и приземлилась.
Управлялась эта чудо-машина одним единственным человеком. Большую часть его лица скрывали густые усы и воздухоплавательные очки на ремешках. Рядом с ним сидела собачка в похожем головном уборе.
Человек потянул за рычаги, из труб со свистом вырвался пар и угольный конвейер прекратил движение. Сначала он снял очки с головы собаки, затем свои, поправил взлохмаченную шерсть, пригладил собственные волосы и усы, а потом ловко спрыгнул на каменную брусчатку, что было довольно неожиданно, учитывая его внушительную комплекцию.
– Приветствую вас в Гимназии Карках… – начал было Констант Рум, но гость жестом заставил его замолчать. Он вынул из нагрудного кармана запечатанный конверт и вручил директору.
– Моё имя Полисеус Нюх, инспектор жандармерии Его Превосходительства! Вот мои бумаги! – На упитанном и ухоженном лице инспектора Нюха читалось высокомерие в особо концентрированной форме. – Соберите всех в самом большом помещении!
Не дожидаясь, пока директор школы изучит бумаги, инспектор подхватил собачку и уверенным шагом направился в спальные залы, словно бывал в Каркахе не единожды.
Констант Рум едва поспевал за гостем, при этом умудряясь на ходу читать письмо. В бумаге был изложен простой приказ – оказывать Полисеусу Нюху любую затребованную им помощь в поиске пропавших учеников. Личная подпись и печать Императора прилагались.
В ученическом спальном зале Полисеус Нюх взял по одной личной вещи каждого из пропавших ребят и сложил в три разных холщовых мешка, предварительно надев чистые тканевые перчатки. Затем он двинулся в обеденный зал, где собралось все население Каркаха.
Атмосфера в обеденном зале напоминала пчелиный улей в разгар медоносного сезона – сотни голосов сливались в один неоднородный гул. Все обсуждали приезд инспектора и пропажу трех учеников. За всю историю Каркаха это был второй случай, когда кто-то бесследно исчезал, но с тех пор прошло почти сто тридцать лет.
– Подержите! – Инспектор бесцеремонно вручил свой пыльный дорожный плащ Константу Руму. Песика он оставил при себе. – Сейчас мы быстренько найдем виновных в этом чрезвычайном происшествии. Куда уж без них. А виновные всегда знают больше остальных, ведь так Пом-Пон?
Пом-Пон внимательно посмотрел на хозяина своими глазами-пуговками и вильнул хвостом.
Полисеус Нюх взошел на помост, на котором обычно стоял стол для директора и учителей. Гул в зале смолк. Стало так тихо, что можно было услышать завывание ветра за цветными витражными окнами. Все взгляды были прикованы к инспектору, и он отвечал на каждый. На одних задерживался чуть дольше, другие не удостаивались даже секундного внимания. Все это время инспектор почесывал Пом-Пона, забуриваясь пальцами в его волнистую шерсть.
Наконец
