был муж отважный, но осмотрительный, поэтому он не вошел в рощу, а поехал вдоль ее края. Немного погодя он заметил человека, который сидел, прислонясь к дереву. Это был Харальд, спавший глубоким сном. Лоб и щеки его побледнели, виски обметал первый налет седины, но лицо хранило покой. А еще, к удивлению Халльфреда, в углах губ сына Хельги, как рыба в сети, трепетала слабая улыбка.
С трудом поднял он Харальда, который не хотел пробуждаться от сна. Халльфред помог ему сесть верхом, а сам пошел рядом. Сын Хельги был так слаб, что ехал, обхватив шею коня. Халльфред ни о чем его не спрашивал, но глядел с укором. Лишь когда они подходили к усадьбе, и люди выбежали им навстречу, он сказал Харальду, как трезвый внушает пьяному или здоровый – больному:
– Я слышал, в твоем роду мужи идут на все ради жен. Не мое дело, на что ты надеешься, потакая княжне. Но мне нужно знать, могу ли я тебе доверять тебе.
Харальд сверкнул глазами и тихо, но твердо ответил:
– Хвали дев после свадьбы, а мужей после битвы.
Затем он спрыгнул с коня и пошел рядом с Халльфредом. Когда же люди из усадьбы окружили их и засыпали вопросами, Харальд ответил им такими словами:
Светлой деве клятву
Дал стоять на страже
В месте, где владыка
Вызывает мертвых.
Многое открыли
Духи мне ночные,
Будут помнить выкуп,
Что отдам за деву.
Люди сочли его слова странными, а иные даже решили, что их сказал не Харальд, а его фюльги62. Слуги проводили сына Хельги в его новую клеть, просторнее той, что отвели ему в первый день. Туда же Бруне принес ему еду и питье с хозяйского стола. Когда Харальд насытился, Бруне сказал, что Хрёрек конунг желает видеть его и Халльфреда. Молодой воин просил заверить конунга, что они не заставят себя ждать. Как только Бруне пошел по своим делам, в клеть проникла Тордис, девушка Геруты. Она шепнула Харальду, что госпожа помнит свое обещание и примет его в своих покоях. Тот на радостях подарил ей кольцо за добрую весть и велел сказать Геруте, что придет к ней после разговора с конунгом.
XXVIII
Хрёрек конунг принял сыновей побратимов в большом зале. Правитель восседал на дубовом троне в синей рубахе с золотой тесьмой, поверх которой был лиловый плащ, расшитый серебром. Рядом стоял его сын Харальд в желтой рубахе с клиньями, ворот и рукава которой были оторочены собольим мехом. Их окружали первые люди страны, мудрые в делах войны и мира, одетые в красные, синие и зеленые плащи. Конунг приветствовал Харальда, сына Хельги, и Халльфреда, сына Анлафа. Он сказал доброе слово о каждом и спросил, нет ли у них до него какого дела. Тогда вперед вышел Харальд, что был немногим старше Халльфреда.
– Дело наше известно конунгу, – сказал он. – Мы с Халльфредом давно хотим навестить вендов и стребовать с них виру63 за наших отцов. Дай нам, славный вождь, столько же кораблей, полных воинов, сколько
Фюльги – дух-хранитель человека, способный на время покидать его тело, приняв его облик. Видимым он обычно становится тогда, когда должны произойти важные, часто роковые события. Но разглядеть этот дух-двойник может и человек, обладающий вторым, «тайным» зрением. Окровавленный фюльги предвещает насильственную смерть того, кого он хранит.
Вира – выкуп за причиненный ущерб (от оскорбления словом и кражи имущества до нанесения раны и убийства родича). Вира являлась разумным компромиссом в обществе, в котором существовал обычай кровной мести. Но с точки зрения «нравов предков» она выглядела как бесчестное и трусливое стремление получить плату или откупиться за позор.
